Выданные мужья обмену не подлежат
Шрифт:
– Что случилось? – обозлилась Лара. – Не надо тут конферанса. Лучше сразу и без предисловий. Что-то с Женькой?
Сын, которого на время устройства личного счастья Лариса сбросила на бабушку с дедушкой, действительно сильно изменился. Во-первых, приобрел привычку похлопывать себя по вихрастой макушке со словами «вари, репа, вари!», как делал это дед. А во-вторых, жаловался на давление и шлепал себя по бокам, сокрушенно качая головой и бормоча «ох, мужики вы бестолковые!»
Лара выпала из процесса и перестала понимать, с кем Женька дружит, что
– У Женьки мать непутевая, – поведала Алла Денисовна. – А в остальном все в порядке.
– Тогда почему я буду орать?
– У тебя характер поганый. В отца пошла. А еще по глупости орать будешь. Четвертый десяток, а ума не нажила. Всех хороших мужиков разогнала, сидишь теперь. Локти кусаешь.
– Мама! Я не поняла сути претензий. Из мужиков, которых ты числишь хорошими, я в курсе только про Лешу.
– А Стасик? – вскинулась мама.
– Кто? Чего это мы вдруг про Стасика вспомнили? Ты вроде одно время обмазывала его нелицеприятными эпитетами.
– Я? – возмутилась Алла Денисовна. – Что ты выдумываешь? Никого я не обмазывала! Я всегда Стасика считала самой подходящей парой. Ты его по собственной глупости не смогла удержать! Потому что характер у тебя поганый…
– Так, про характер ты повторяешься! Я не просила проводить сеанс психоанализа, а спросила, что случилось, что ты хочешь мне сказать, и почему я должна начать орать?
– Потому что ты всегда орешь, – занервничала маменька. – А Стасик про тебя спрашивал.
– Я не ору! Я нормально разговариваю… – Лариса резко осеклась и обалдело уставилась на маму: – Стасик спрашивал? Каким образом? Он тебе звонил?
– Нет, я его на улице встретила.
– Он же в Америке!
– Приехал по контракту. Будет консультантом в филиале их компании у нас. Это временно, потом, когда снова все наладится, вернется к себе. А Стасик молодец. Похорошел, возмужал, у него там дом, машина, положение в обществе. Я всегда говорила, что он гениальный мальчик!
Судя по объему информации, которым обладала Алла Денисовна, Стас был допрошен по полной программе.
– Мам, а ты уверена, что это он про меня спрашивал, а не ты изнасиловала его рассказами про свою красавицу дочь? – озвучила Лариса самый животрепещущий вопрос. – Кстати, надеюсь, ты не устроила там плач Ярославны с подробностями о моей неудавшейся личной жизни?
Мама так суетливо отвела взгляд, что Лара лишь вздохнула. Ну, разумеется! Теперь этот индюк станет думать, что осчастливит мать-одиночку. Кстати, если он вообще планирует ее осчастливливать.
– Он просил номер твоего телефона, – промямлила маменька. Судя по стыдливому румянцу, номер она Стасу дала, не дожидаясь разрешения дочери.
«То-то мне мой американский Романтик писать перестал, – удовлетворенно подумала Лариса. – Значит, это он. Приехал. В конце концов, он явно изменился. Можно и простить!»
– Ты с ума сошла! – воскликнула Яна. – Простить человека, который тебя так легко предал? Не
– Ха, – неуверенно хмыкнула Лариса, не ожидавшая от подруги столь резкой критики своих планов. – Меня за чупа-чупс не купишь.
– Лара, мне кажется, ты плохо слышишь. А соображаешь и того хуже.
– Зато у меня может устроиться личная жизнь. И я наконец-то получу в подарок мужчину своей мечты.
– А мне кажется, – Яна оценивающе посмотрела на подругу, – это мужчина получит бесплатную прислугу. Родители у него там, здесь ему стирать-убирать некому. Короче, ты самый удобный и дешевый вариант.
– Я так поняла, что он в состоянии нанять прислугу, – гордо вскинула голову Лара. – А я ему нужна не для корыстных целей.
– Ну-ну. Ларик, у них там на Западе принято экономить. Не жди от своего Генечки широких жестов. В общем, я сомневаюсь в чистоте его помыслов.
– Это ты не в нем сомневаешься, а меня недооцениваешь, – нахмурилась Лара.
Она и сама много в чем сомневалась. Но когда подруга советуется, ей хочется услышать подтверждение ее собственных мыслей, а не какие-то там неаргументированные возражения.
Золотой сентябрь улетел из города на крыльях листопада, оставив после себя облысевшие бульвары, грязные лужи, набрякшее сырое небо и депрессию. Жизнь перекрасилась в серые тона и стала похожа на старое платье: и выбросить жаль – воспоминания одолевают, и носить дальше глупо.
На фоне всеобщего упадка сил и позитива загорелая, счастливая Маришка выглядела, как Золушка в похмельной утренней очереди за пивом.
– Смотреть на тебя завидно, – честно призналась Лариса. – Выглядишь возмутительно. У нормальных людей нездоровая бледность, прыщи, морщины и даже седые волосы, а ты выбилась из стаи гусей и изображаешь лебедя. Но мы за тебя радуемся, наступив на горло собственной жабе. Да, Ян? Радуемся?
– А как же! – рассмеялась та.
Подруги собрались у Маришки, вернувшейся с курорта и собиравшейся хвастаться.
Поскольку компьютеры она не любила, а если быть честной, никак не могла освоить, все фотографии послушный Петя распечатал, и теперь они огромной, пестрой кучей лежали на ковре в гостиной.
– Вот это я на фоне океана. – Маришка с сожалением посмотрела на умопомрачительную картинку райской жизни, где она красиво сидела в набегавшей на берег волне.
– Да, – трагически простонала Лариса. – Зачем тебе Петя? Отдай нам! Мы тоже хотим туда, где вот так. А то шлепаешь тут по слякоти, а где-то пальмы, песочек…
– У каждой медали есть оборотная сторона, – заметила Маришка. – Фотка красивая, но сколько проблем потом! Песок в трусы забивается, коленкам жестко. В общем, я полдня мучилась, пришлось купальник поменять и коленки маслом мазать. За мной от этого масла след в воде тянулся, как за подбитым нефтяным танкером.