Выдумщик (Сочинитель-2)
Шрифт:
Работа в райкоме комсомола по-настоящему увлекла Аркадия. Надо сказать, что он как-то не особенно сталкивался с тем безудержным комсомольским «разгуляевом», которое позднее было блестяще описано Юрием Поляковым в его «Апофигее». Назаров работал не за карьеру, а за идею — работал так, что времени на личную жизнь практически не оставалось… Хотя, конечно, некоторые вопросы от комсомольской «практики» начали зарождаться в его душе — но оформиться окончательно они не успели… Через год его неожиданно вызвали в райком партии, и второй секретарь райкома товарищ Нефедов после набора дежурных фраз вдруг сообщил Аркадию, что его рекомендуют на работу в органы государственной безопасности — на «трудный, ответственный, но почетный участок работы, необходимый для дальнейшего процветания и укрепления могущества нашей великой Родины».
Не представившийся
— Мы о вас все знаем, вы нам подходите. Уверен, что вы сможете оправдать надежды, которые возлагает на вас партия…
Назаров в ответ только и смог вымолвить:
— Высокое доверие партии оправдаю ударным трудом…
Шел 1975 год. В те времена образ сотрудника органов государственной безопасности был для непосвященных окутан романтическим ореолом таинственности… На самом-то деле, в жизни все было далеко не так романтично, да и не так таинственно… Еще в Москве, куда Аркадия отправили на учебу, преподаватели честно предупреждали:
— Ребята, выкиньте романтические бредни из головы и настраивайтесь на монотонную будничную работу. При этом знайте заранее — максимум, до чего большинство из вас сумеют дослужиться, это старший опер…
Преподаватели не врали — в те времена выше старшего оперуполномоченного уже начинались номенклатурные должности, занять одну из которых считалось просто счастьем.
Вернувшегося после учебы в Ленинград лейтенанта Назарова направили в райотдел КГБ, где он и «приступил к изучению складывающейся в районе оперативной обстановки». А она была не такой уж простой. Живых шпионов вроде бы не водилось, но «агонизирующий капитализм» старался воздействовать всеми имеющимися средствами на советскую молодежь — с целью морального разложения последней, естественно. Органы госбезопасности были призваны «решительнейшим образом дать отпор этим поползновениям».
Под оперативное обслуживание лейтенанта Назарова попали несколько институтов, в том числе и ЛЭТИ [8] — вот как раз оттуда и пришла в самом начале карьеры Аркадия Сергеевича интересная анонимка. Бумажка эта информировала органы госбезопасности, что шесть студентов ЛЭТИ создали «антисоветскую группу, увлекающуюся западной музыкой». Да и ладно бы они просто музыку слушали — так нет, эти деятели еще и некий Устав в своем рок-кружке приняли… А еще они периодически глумились над святыми для всех настоящих советских людей именами — в подтверждение автор анонимки приводил услышанный от одного из «рокеров» анекдот.
8
ЛЭТИ — Ленинградский электротехнический институт им В.И.Ульянова-Ленина.
Петька Василия Ивановича спрашивает: «Василь Иваныч, ты за какую группу — за „Битлз“ или за „Роллинг Стоунз“?». А Василий Иванович ему и отвечает: «Я, Петька, за ту, в которой Джон Ленин играет…»
Кстати говоря, вся эта антисоветская рок-организация и носила имя Джона Леннона, известного на Западе наркомана и хиппаря — по крайней мере так утверждал пожелавший остаться неизвестным автор письма.
«Чушь собачья, — искренне подумал Назаров, прочитав анонимку. — При чем тут антисоветчина?»
Мнение свое Аркадий Сергеевич доложил непосредственному начальнику — майору Шаврику. Шаврик с лейтенантом категорически не согласился:
— Ошибаешься, дорогой товарищ, никакая это не чушь, тут все гораздо серьезнее, чем на первый взгляд кажется… Тут не просто рок-кружок… Ты еще молодой, неопытный, а я тебе так скажу — вот из таких маленьких ручейков нигилизма и выливается потом река неуважения к нашему обществу, к нашему строю, к нашим святыням и идеалам. Заметь — они ведь не просто музыку слушают, они еще и Устав создали… Ты понимаешь? Устав! Вопрос: для чего им нужен этот Устав, а? Что в этом Уставе написано? С устава любая организация тайная начинается, это азбука… И я так думаю, что для этих хиппарей идолопоклонничество перед Западом — лишь ширма, за которой они готовят совсем не безобидные акции, направленные на подрыв нашей Советской власти…
Шаврик так распалился, что Назаров даже и не думал ему возражать — майор аж побагровел и вспотел… Достав платок и аккуратно промокнув лысину, Шаврик сказал уже более спокойно:
— Ладно, молодой, слушай сюда… Это дело надо раскрутить на полную… Вот что — я тебе передам на связь парня толкового, из этого же ЛЭТИ, он на третьем курсе учится… Можно сказать, золотой фонд нашей агентуры — общителен, легко в доверие входит, имеет авторитет среди студентов. Член ДНД [9] , кстати… Ты его к этой работе подключи, чтобы полная информация была… Ишь ты — «рокеры», Устав, понимаешь, приняли… Сопляки, а туда же: с малых лет крутыми стать хотят… Мы им станем! Такая интеллигенция нам не нужна…
9
ДНД — добровольная народная дружина.
«Толковый парень», которого Шаврик отдал на связь Назарову, не очень понравился лейтенанту — но ведь Аркадия Сергеевича учили, что выполнение поставленной задачи не должно зависеть от эмоций, так что пришлось ему работать с тем, с кем выпало… Агент и впрямь оказался шустрым — через месяц у Назарова на руках были уже и копия так называемого Устава группы «рокеров», и подробный список их связей.
Но самым удивительным было то, что лейтенанту удалось получить неожиданную даже для него самого оперативную информацию, согласно которой за рок-кружком студентов ЛЭТИ стоял очень интересный человек: некто Борис Норочинский, преподаватель из другого института — из «Политеха»… Этот Норочинский, как оказалось, был хорошо известен коллегам Аркадия из Управления — известен, как активист НТС [10] , антисоветской организации, базировавшейся в ФРГ… Норочинского «пасли» уже давно, вот только прихватить на чем-то действительно серьезном пока не могли — хотя и имелась информация, согласно которой преподаватель «Политеха» достаточно регулярно получал из Германии деньги от руководства НТС — на «подпольную работу»… Советский строй гражданин Норочинский ненавидел, судя по всему, достаточно искренне, но вот начинать активную подпольную работу явно не торопился — боялся «комитета» и очень не хотел идти в лагерь за свои убеждения… Но отчитываться за получаемые деньги ему как-то надо было, вот он и подтолкнул одного своего знакомого студента из ЛЭТИ к написанию Устава рок-кружка, даже, точнее, не подтолкнул, а так — слегка намекнул… Но намек попал в цель — и это дало возможность Норочинскому (по сообщениям агентуры из центрального аппарата НТС) «отрапортовать» о создании в Ленинграде «конспиративного антитоталитарного сообщества»… При таких раскладах дело принимало совсем другой оборот, и вопрос о рок-кружке решался уже не на уровне райотдела КГБ.
10
НТС — Народно-Трудовой Союз.
— Толково работаешь, далеко пойдешь, — похвалил Аркадия Шаврик.
Назаров все-таки не удержался и спросил майора о дальнейшей судьбе группы.
— А это уже не нам решать, — ответил Шаврик, благодушно улыбаясь. — Мы с тобой не в частной лавочке работаем, а государственные интересы блюдем…
Заметив, что лицо лейтенанта выражало сложную борьбу чувств, майор искренне расхохотался:
— Ты что, Назаров, жалеешь их, что ли? Зря, пидорасы они редкостные… Еще увидишь, как они друг друга наперегонки закладывать начнут!
И Назаров действительно увидел… «Антисоветская группа» была полностью ликвидирована через два месяца. Двух студентов отправили на «химию» (они, помимо всего прочего, еще и радиоаппаратуру собирали в лабораториях ЛЭТИ), двоих отправили в психушку на лечение (эти, как оказалось, анашой баловались), одного просто отчислили за неуспеваемость… А шестой — шестой остался учиться, потому что быстрее других сообразил, что спастись можно только «полным раскаянием и абсолютной откровенностью». Этот шестой, кстати говоря, выразив готовность к негласному сотрудничеству с органами госбезопасности, тут же выдал информацию, представлявшую «оперативный интерес» — показал, что один из членов их студенческого оперотряда частенько во время дежурств в ДНД обирает пьяных… Любопытно, что этим членом оперотряда оказался как раз тот самый «толковый парень», которого Шаврик в свое время передал Назарову… Шаврик, узнав об этом, искренне развеселился: