Выход силой
Шрифт:
Но Игорю было не до того. Сейчас не до этого. Да и страшно как-то было отдаваться страсти в этом вертепе. Не обжечься бы на этом огне… Любовь-не любовь его к Лариске сейчас не играла большой роли: Первомайская и ее окрестности были вроде бы как на другой планете, в другом мире, и его возможные нынешние приключения на их отношениях никак бы не сказались. Но вот сил, ей-богу, на эти приключения у Князева не было.
– Мне, если честно, девочки как раз не очень интересны, – попытался объяснить он. – Нельзя бы мне…
– Вы
«Черт с ним, – подумал Игорь. – Лишь бы в постель».
– Вот эту, – не глядя, ткнул он в фото, оказавшееся сверху – худенькая девушка со светлыми, почти белыми волосами и огромными прозрачными глазами на полупрозрачном личике больного ребенка, напряженно вглядывающаяся в объектив камеры.
– Неплохой выбор, – одобрил прилизанный. – И имя редкое, – хмыкнул он. – Инга.
– Мне без разницы. Сколько будет стоить?
– Чем изволите платить? Мы принимаем любую валюту. По своему курсу, извините.
– Вот этим, – на стойку со стуком встал оливково-зеленый патрон с медной головкой. – Устроит?
– Конечно! – Хозяин пошуршал чем-то невидимым за стойкой и сообщил: – Десять за час, тридцать – за ночь.
– А за сутки?
– Изголодался, солдатик? – ласково спросил прилизанный, перейдя на «ты». – Отчего же? Для таких клиентов у нас скидка… Пятьдесят за сутки – резвись.
– А пожевать чего-нибудь перед сном? – осведомился Игорь.
– Всегда пожалуйста! За дополнительную плату. Два патрончика. За сервис.
– Только без мяса, – вспомнил кафе старшина.
– Вегетарианец, что ли? – насупился хозяин. – Тогда еще двадцать патронов.
– За что? – Игорь вытаращил слипающиеся глаза. – За что двадцать-то?
– За страховку. Вегетарианцы все сплошь больные на голову, с причудами, мягко говоря. Это я из практики говорю. Поломаешь мне девочку – что я с ней потом буду делать? Так что двадцатку за страховку – иначе нельзя. Надо в нашем бизнесе учитывать риски. Все в порядке будет – утром назад получишь. У нас без обмана.
Изрядно полегчавший – половину его боекомплекта как свинья сожрала – Игорь поднялся на второй этаж.
– Какой номер? – буркнул дремавший в кресле в конце длинного коридора толстяк: на коленях у него лежал обрез помпового ружья.
– Семнадцатый.
– По правой стороне. Давай, солдат, порезвись там за нас за всех. А то знаю я эту службу… И вечный бой, а герл нам только снится… – тот снова смежил веки.
«Надо лычки снять, что ли, – думал Князев, шагая мимо одинаковых дверей с номерами. – А то каждый встречный-поперечный военного во мне угадывает. Нарвусь еще…»
Искомый номер не был заперт.
– Можно? – вежливо постучал он костяшками пальцев по косяку и, не дождавшись ответа, вошел.
Внутри
Поднимаясь по лестнице, Игорь твердо знал, что рухнет, уснет сразу и проспит все сутки кряду. Но тут… Тут он вдруг пробудился. Сердце бухало тяжело, в висках молотило, а сладкого воздуха вдруг перестало хватать. Под покрывалом, льнущим к телу, она была совсем нагой. И Игорь больше не мог думать ни о чем другом. И уснуть он тоже теперь не сможет.
Он ведь… Он ведь купил ее. Купил эту ночь. Купил целые сутки. Отдал пятьдесят патронов. Теперь на долгие двадцать с лишним часов эта девчонка – его законная собственность. Так ведь?
Лариска все откладывала их близость. Стань офицером, потом женишься, потом… Потом дослужишься и до ласк. А тут вроде как внеочередное звание, тупо сказал себе Игорь. Вроде как в нарушение иерархии… Сколько раз ему снилось такое – горячечное, невнятное, – но всегда именно с Лариской.
И вот он всего в шаге от этого. От такого. Может прямо сейчас. Имеет право. А Лариска… Не узнает она никогда.
Но только здесь, рядом с кроватью, глядя на чистые простыни и девушку, ждущую его с непонятным выражением огромных, кажущихся черными в неверном свете ночника, глаз, он вдруг подумал о другом: как неимоверно грязен, как воняет заношенное обмундирование… Стало стыдно и неловко. Вот так все случится?
– Вымыться тут можно где-нибудь? – буркнул он, отворачиваясь: лечь в чистую постель в таком виде показалось ему кощунством.
– Да, там слева от двери… И кувшин с водой есть…
Голос девушки напоминал звук серебряного колокольчика…
Сбросив грязную одежду прямо на пол, пристроив автомат и шпагу в уголке крошечного помещения до потолка выложенного кафелем, Игорь с наслаждением плескался, не обращая внимания на то, что вода ледяная. Главное – ее было много: кувшин больше походил на ведро, а на полочке под небольшим зеркальцем нашелся кусок мыла…
– Я сейчас, – буркнул он, со скрипом сбривая неопрятную бородку, но оставив неуставные усы найденной там же туповатой бритвой, когда дверь приоткрылась, и в щели появился любопытный девичий глаз: слава всевышнему, он уже успел обмотать бедра полотенцем.
– Там ужин принесли, – сообщил глаз и скрылся.
Игорь придирчиво осмотрел в зеркальце свою свежевыбритую физиономию и решил, что выглядит вполне прилично. И пахнет – неведомые доброхоты оставили рядом с бритвой флакон с ядовито-зеленой жидкостью. Полустертая этикетка обещала одеколон «Шипр».