Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
Осталось проверить слух и речь, а также способность передвигаться, не держась за стеночки. Для начала стоит одеться, а затем потихоньку слинять отсюда, — закралась вороватая мыслишка. Где же одежда? Надо быстренько отыскать юбку и свитер, какими бы кучами и под какими бы креслами они не валялись.
Отвернув краешек одеяла, я попробовала встать с кровати, стараясь не разбудить Мэла. Вот будет конфуз, если он проснется. В ответ на осторожное шевеление рука Мелёшина еще крепче обвилась около меня. Ну, и как теперь выбираться?
Мэл спал как ни в чем не бывало
Оглянулась с опаской и встретилась с открытым глазом, смотрящим на меня. Это было то еще зрелище! От страха у меня зашлось сердце, а глаз моргнул, и Мэл отнял от подушки голову, явив помятое лицо со следами складок от наволочки. Чистое, без признаков вчерашнего мордобития.
— Ты как? — спросил хриплым со сна голосом и прокхыкался.
Я пожала плечами.
— Голова не кружится? — поинтересовался он обеспокоенно.
Для проверки пришлось повертеть ею по сторонам.
— Осторожно! — воскликнул озабоченно Мэл, словно голова была стеклянной и могла разбиться. — Как зрение? Хорошо видишь?
Я кивнула. По крайней мере, Мелёшин виделся четко, с легкой небритостью, взъерошенными волосами и небольшим шрамом над бровью.
— Подожди, я сейчас, — сказал он и отпустил меня для того, чтобы потянуться. — А ты не вставай! — приказал, увидев, что пытаюсь выбраться из постели.
Полежав немного, он сел с краю, спустив ноги. Что и говорить, огромная кровать оказалась великолепной. Одеяло — легкое и теплое, матрас — мягкий и удобный, а подушки так и манили завалиться на них и дрыхнуть без перерыва трое суток.
Мэл произвел какие-то манипуляции у тумбочки и подал стакан, в котором плескалась оранжевая водичка. Со дна поднимались пузырьки от двух быстрорастворяющихся шипучих таблеток.
— Витаминно-минеральный комплекс для ослабленных вис-травмами различной степени тяжести, — пояснил он. — С апельсиновым вкусом. Тебе понравится.
Но я не решилась взять. Вдруг руки не удержат, и оранжевые пятна уляпают одеяло с матрасом? Мелёшин истолковал заминку по-своему.
— Вкусно, — заключил, сделав глоток и облизнув губы.
Потом, видимо, понял, в чем кроется причина нерешительности.
— Давай помогу.
Он помог мне сесть в кровати.
— А сейчас кружится?
Я показала узенькую щелочку меж двумя пальцами. Вложив стакан в мои ладони, Мэл обхватил их своими и осторожно поднес к моему рту. Так мы и пили вдвоем, вернее, Мелёшин поил меня: мелкими глотками с частыми перерывами. Витаминный напиток действительно оказался вкусным.
— Ты должна выпить всё. Организм обезвожен, нужно восполнять потери, — пояснил Мэл, следя, чтобы я не захлебнулась.
Когда стакан опустошился, я откинулась на подушку и потянулась. Водичка обладала чудодейственным эффектом. Мышцы на глазах наливались силой и энергией, натягиваясь как струны и требуя вскочить и запрыгать на пружинном матрасе, чтобы достать до балдахина руками.
— Без меня не вставай, — велел Мэл и направился к неприметной двери, сливавшейся своей идеальной бежевостью со стеной. Зато темная дверь напротив кровати однозначно сигнализировала о выходе из опочивальни во внешний мир.
Пока Мелёшин отсутствовал, в голове начали роиться вопросы, и чем дальше, тем сильнее меня раздирали наплодившиеся непонятности. Чтобы разрешить их и для начала внятно задать, я интенсивно прокашлялась и вздохнула несколько раз полной грудью. Ура, снова могу дышать во весь объем легких!
Наконец Мелёшин, посвежевший и с влажными волосами, появился из-за двери. А я-то какова? Наверное, с запавшими глазами и втянутыми щеками, как скелет.
Мэл подошел к кровати и протянул руку:
— Попробуем встать?
Сев на постели, я прижала в одеяло к груди.
— Эвка, что у тебя такого особенного под ним? — поинтересовался Мелёшин с мягкой иронией.
Я смутилась, а потом ответила:
— Много чего. — Получилось сипло, словно у тяжелопростуженной. — Захочу, еще и в простыню замотаюсь.
— Ты можешь, — улыбнулся Мэл, заставив меня растеряться. — Иди сюда.
Ухватив протянутую ладонь, потянул на себя. Охнув, я встала в полный рост на краешке кровати, а Мелёшин удерживал за талию обеими руками. Подняв голову, смотрел на меня, в то время как я с высоты положения разглядывала его лицо, и в памяти всплывали слова Мэла в машине — уговаривавшие, призывающие услышать. И потом, в тишине ночной комнаты, он тоже говорил. Скупо и немногословно, но достаточно для того, чтобы сейчас мое сердце забилось с перебоями, отгоняя предательскую мысль о том, что сказанное могло оказаться наигранным и неискренним.
Прошедшая ночь стала точкой отсчета других, новых отношений с Мэлом, и пусть пока непонятно, какими они будут, и какие завихрения преподнесет судьба в дальнейшем, я ни на миг не пожалела, что доверилась вчера Мелёшину.
— Ты ниже меня на две головы, — сказала гордо сиплым голосом.
— На одну, — поправил он, улыбаясь.
Оглядев здоровые руки Мелёшина, я провела по щеке там, где вчера красовалась ссадина от кулака Тёмы.
— А где боевые раны?
— Заживали рядом с тобой, — ответил Мэл, поймав губами мою ладонь. — А сзади забыла укрыться.
Я почувствовала, как его пальцы поглаживают спину — приятно и расслабляюще. Глаза так и норовят сами собой закрыться. Встряхнув головой, отбросила наваждение.
— Где Аффа? — спросила, чтобы отвлечься. — И Макес?
— Уехали вчера на такси, — сказал Мэл, продолжая гладить. Палец зацепился за застежку и отпустил. Резинка легонько хлестнула меня по спине.
— И-и… — хотела я о чем-то спросить, но тут же забыла, потому что его руки ловко расстегнули крючочки и продолжили беспрепятственно рисовать на спине затейливые узоры.