Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
9.1
Как и следовало ожидать, экзамен по теории заклинаний вышел провальным. Я путалась, блеяла, запиналась и чувствовала себя предательницей по отношению к Генриху Генриховичу, который внимал неразборчивому лепету с ласковой укоризной во взоре.
Как бы декан не вытягивал мое безнадежное фиаско, выше тройки не получилось. И то ладно, — вздохнула я облегченно. А ведь стоило чуть-чуть постараться, могла бы и на четверку натянуть, — пожурила себя и тут же успокоилась. Куда нам рваться? Все звезды с неба не собрать.
Одно
По дороге старалась лишний раз не вертеть головой по сторонам, чтобы случайно не встретиться с Мелёшиным, который не спешил занимать с утра очередь на экзамен. Наверняка выспится, вылежится, сделает потягушечки и приедет к обеду на новой машине. Что это я опять думаю о нем? Мне о деле ПД-ПР нужно думать, то есть о том, как пробраться к нему, не вызвав подозрений.
Как и предполагалось, архив пустовал. Начальник сипло поздоровался, кивнув, и, будто само собой разумеющееся, поручил сортировку поступивших дополнительных материалов к имеющимся в наличии делам.
А если перепутаю папки или неправильно заполню карточки? От оказанного доверия у меня вспотели ладони, а когда взгляд упал на поступившее дополнение к манящему делу ПД-ПР, датированное периодом последних двух лет, на нервной почве зачесались руки, уши, глаза и нос.
На подгибающихся ногах я подошла к стеллажу 122-Л, словно к волшебному сундуку со сказочными сокровищами, и, встав на носочки, вытянула с предпоследней полки толстую папку с завязками, на которой было выведено аккуратными печатными буквами: "Дело ПД-ПР. Пополняемое". Донесла до стола и, затаив дыхание, бережно развязала.
Перед тем, как приступить к изучению, я замерила навскидку высоту папки и определила, что ее высота более восьми сантиметров или все десять будет — глазомер-то у меня слабоват.
Оказалось дело как дело. Началось тридцать лет назад, регулярно дополнялось брошюрованными кадастрами, отпечатываемыми в 50 экз. под патронажем Первого департамента, и представляло гигантский перечень злодейств, совершенных анонимными мастерами раритетов, а также опознавательные признаки, по которым следовало вычислять преступника в толпе и сообщать о своих подозрениях куда следует.
Выяснилось, что в реестр производителей вис-измененных предметов включено великое множество безымянных умельцев. Оно и понятно: сколько бы общество ни стремилось к совершенству, всегда найдутся желающие обойти правила и запреты.
Дело отдаленно напоминало атлас раритетов. На каждом листе слева шли изображения личных знаков и клейм неизвестных мастеров, а справа перечислялись незаконно изготовленные раритеты, сопровождаемые мелкими картинками, и давались краткие уточнения: годы наибольшей активности и степень опасности для обывателей, ранжируемая от единицы до пяти. Изредка под изображениями стоял красный штамп: "Личность установлена" и рядом ссылка на другие дела, имевшие гриф "сос".
Пролистывая страницы, я разглядывала клейма таинственных умельцев вне закона: фигурки, символы, вензеля, абстрактные знаки, загогулины, кривые и ломаные. А сколько опасных вещей создали виртуозы-нелегалы за прошедшие годы! При чтении волосы встали дыбом и не желали ложиться обратно: в противозаконной среде пышно процветало фальшивомонетчество, изготовление поддельных удостоверений личности, усовершенствованного оружия, дефенсоров, оборудования для запрещенных иллюзий и — подумать только! — суррогатов щитов неприкосновенности.
В общем, проглядывала я пополняемое дело ПД-ПР, листала пожелтевшие страницы, и всё без толку. Нигде не нашла пометку: "Папене обратиться туда-то и к тому-то, дни приема с понедельника по пятницу, вход со двора". Даже зевать начала, устав от мельтешения значков и угрожающих штампиков: "Особо опасен!" или "Не пытаться обезвредить самостоятельно!". Непонятно, кого следовало бояться — то ли отпетых производителей, то ли созданные ими вещицы.
Скоро начальник выплывает из брошюровочной и потребует отчет о проделанной работе, а у меня процесс застопорился на первом же деле, которое именуется ПД-ПР.
Протерев глаза, я еще раз широко зевнула, напустив кислород в оголодавший мозг, призывая извилины очнуться от спячки. Стоп. Прислушавшись к себе, прокрутила в памяти последние скучные полчаса и натолкнулась на нечто смутно знакомое, зазвеневшее тревожным тоненьким звоночком. Не успела голова заработать, а руки уже принялись лихорадочно перелистывать назад.
Я листала, листала, чуть странички не порвала от нетерпения, и наконец нашла обеспокоившее. Черный трезубец. Скромное и эстетичное клеймо.
Сглотнула, и в пересохшем горле засаднило. Срочно читаем и вникаем, пока от волнения строчки не заплясали перед глазами.
"Личность: не установлена".
"Личный номер в реестре изготовителей: отсутствует".
"Активность". Составители указали дату пятнадцатилетней давности и после прочерка — пусто. Значит, "трезубец" активен и не пойман.
"Степень опасности: 5". Самая высокая!
"Примечание: О появлении новых вис-предметов с фактами установленного авторства немедленно сообщать в органы контроля по месту проживания".
"Факты авторской принадлежности". Ниже следовал перечень выявленных и арестованных улучшенных вещей, изготовленных таинственным "трезубцем". Списочек растянулся аж на три страницы. Если учесть, что согласно статистике число раритетов с опознанным авторством составляло около тридцати процентов, то реальное количество вис-предметов, к которому приложил руку "трезубец", впечатляло.
Я с жадностью вчиталась. Диапазон интересов мастера поверг меня в состояние сродни благоговейному трепету.