Выход

Литвин Светла

Вдохнула тяжко, и отправила затейливую ягодку в рот.

— Как земляничный помидор. — заключила я, а Рома рассмеялся.

— Почему как помидор то? — поинтересовался с искренним удивлением

— Потому что он как помидорка, но на вкус как земляника, а есть ещё? — впервые за долгое время, я переключилась на что-то сладкое, а не солёное.

А Рому моя тяга к солёному явно беспокоила, то и дело ворчал о вредности. Сладкое, видимо, в его понимании менее вредно.

— Есть. — довольный собой, Рома поднялся с места и выдал мне ещё две ягодки, — Больше

нельзя, вредно много. А ещё вдруг аллергия у тебя. — резонно заметил Роман, но я знала, что на это ответить.

— На помидоры и землянику у меня аллергии нет. Можно заменить ими эту заморскую ягодку.

— Хитро. — прозвучало как похвала.

— А то! Чем мы займёмся сегодня? — такой редкий выходной хотелось провести вместе.

— Будем балдеть, смотреть телек, и ещё, нас ждёт очень важное мероприятие. — последнее он произнёс с невероятной загадочностью, с улыбкой глядя на меня.

— Что за мероприятие? — его улыбка не позволяла мне паниковать, но всё равно стало очень волнительно.

— Давай Кира думай. — лукаво произнёс и принялся поедать свою яичницу.

Я съела сердечко, напоминающее торт Птичье молоко, только более резкое на вкус, с горьким шоколадом, но всё равно очень вкусное. Съела, но так и не придумала, о чём может идти речь. Все мои варианты, от покупки детского комода, до организации Сониной свадьбы снисходительно отметались Ромой. А моя растерянность его забавляла.

— Я сдаюсь! — не выдержав своего поражения, даже обиделась на Рому, который сочувственно покачал головой, поджав губы.

— Мы вчера костюмчик первый нашему сыну купили? — задал он наводящий вопрос.

— Ну да. Купили и что? Это покупка комода? Я же говорила про комод.

— А я тебе уже сказал, что это не то. — тяжко вдохнул и шумно выдохнул, — Кира, как мы назовём нашего первенца? — спокойно так спросил, словно не мучил меня только что своей издевательской угадайкой.

— Мы будем выбирать имя? — перебралась к Роме на колени, такое действительно важное мероприятие, что не хотелось быть в этот момент дальше от него больше чем на миллиметр.

Прижал меня к себе, от него пахло шоколадом и почему-то блинчиками, коих на кухне точно не наблюдалось.

— Конечно, а то непорядок. Одёжка уже есть, а имени ещё нет. — прошептал, ведя носом линию по щеке за ухо, чтоб зарыться лицом в моих волосах.

— Варианты? — спросила Рому, потому что у меня с вариантами был полный швах.

Их попросту не было вовсе.

— Как тебе Дюжников Иван Романович? — шепнул на ухо так эротично, похотливого Кролика повело вообще не в ту степь.

— Ванечка… — попробовала это имя на вкус.

— Иван. — гордо, в противовес мне.

— Мне нравится. — согласилась не особо-то и раздумывая, так как и мысли мои уже всё лежали в другой плоскости.

Хотя имя мне понравилось,

да и зная Романа, вариант у него один-единственный, и он сейчас лишь делает вид, что спрашивает меня. Но я готова была предоставить это право выбора ему.

— Тогда на повестке дня осталось побалдеть и посмотреть пару фильмов. Как насчёт романтической комедии в довесок к пирожному? — счастливо спросил Рома, глядя мне в глаза.

В этот момент отчётливо поняла это словосочетание «светиться от счастья».

— А меня интересует вот что. Что входит в это загадочное слово побалдеть? — промурлыкала Роме в губы, дразня его кончиком языка.

— В это слово входит всё, что мы любим… — и вместо оглашения списка, поднялся вместе со мной, подхватив на рукаи, и понёс добычу в спальню.

Балдеть…

25

Месяц спустя

Я сидела на диванчике в примерочной своего ателье, и почти не подавала вида, глядя на Соню, а точнее, на её платье. Оно было ужасным. Соня и так женщина малосимпатичная. Грубоватые черты лица и неидеальная фигура, хотя намечающийся животик её совсем не портил, только красил. А тут ещё на неё натянули платье, в котором она была похожа на гусеницу.

— Ну вот, как вам Кира Всеволодовна? — спросила одна из моих работниц, подающая надежды, но ещё ученица, Танечка Васнецова.

Доверить ей шить свадебное платье было стратегической ошибкой.

Поднялась с диванчика тяжело вдохнув сразу по двум причинам. Первая — мне действительно было тяжело физически, потому что за последний месяц живот вырос резко и был огромным, хотя рожать нам только через три месяца и меня это немного пугало. Вторая — как я уже сказала, платье было ужасно скроено и сидело на Соне отвратительно.

Но вот прямо об это сказать я никак не могла. Сказать как есть — обидеть и Соню, и Таню, а последней это и вовсе, как по рукам надавать. Поэтому подошла медленно, с фальшивой улыбкой, и девочки тоже мне так заулыбались, особенно Соня. Ей-то и этот белый свадебный носок кажется красивым. Вот что значит, занялась переездом и получением водительских прав, пустила на самотёк работу, доверила Сонечку в чужие руки, когда надо было самой. Ткань вообще выбирала Соня, наверняка привет из детства, навеянный блестящими, малоприятными на ощупь платьями кукол Барби. Хотелось плакать. Но я сдержалась стоически, уговорив себя поплакать потом над тортиком, дома на кухне, пока муж будет мять мне уставшие ножки.

— Очень красиво. Но! Но, Танечка, вот тут уже тяж, — указала на шов, тянущий сбоку, — А животик он имеет свойство расти, чтоб ты знала, это тебе так на будущее. Растёт-то он не по дням, а по часам. А свадьба у нас когда? — мило улыбаясь, спросила у Танечки, та довольная как слон, тоже улыбается и не ведает, что сотворила своими руками кошмар.

— Через неделю. — отвечает, как на экзамене.

— Вот, а через неделю мы платье оденем на Соню, и оно лопнет. — вздохнула с сожалением, хотя, если б это платье лопнуло, я была бы счастлива.