Выкупленная родная семья
Шрифт:
– Лада, еще раз скажу, – начинает Красильников после приветствия, – живите здесь. Ты сама знаешь, у твоих родителей условий не будет. Они будут переживать, а ты постоянно слушать оханье.
Да уж, Мирон знает нашу семью.
– И тем не менее, жить здесь – это полный бред, – замерзшими пальцами наливаю себе чай, – пусть даже у тебя на руках тесты. Я не планировала ребенка с тобой.
Смотрю ему в глаза на последней реплике и внутри что-то ухает. Странно прозвучало… Неважно!
– Толку, что вы планировали его с Иваном?
Конечно,
– Ваня оказался чудовищем, – сглатываю, – но это ничего не меняет.
Ставлю белоснежную чашку на стол, иначе разолью кипяток. Поворачиваюсь к Мирону, который все это время стоял у шкафов. Кажется, он немного смягчился.
– Хотя бы не делай резких движений, Лада. Я отъеду, что-то будет нужно – скажи Марине. Еще в твоем распоряжении водитель, у помощницы есть его телефон.
Мирон дает мне полную свободу.
– В любом случае спасибо тебе за все, – смотрю, как он напрягает губы.
Что-либо загадывать – не мой конек. Так получается не только с моим браком, но и со звонком маме. Нет, трубку она берет, но сразу щебечет в ответ.
– Лада, привет! Я позвоню тебе позже! Собираюсь на электричку, к папе. Еще чуть-чуть и опоздаю. А если буду болтать параллельно, что-то забуду или вообще под машину попаду. Ты меня знаешь!
Да уж, особенно от тех новостей, что я сообщу. Ох, мама готовилась к поездке, папа ее ждет. Меряю шагами «нашу» с Матвеем комнату и соображаю, как поступить.
– Хорошо, мам. Перезвони, как приедешь обратно. Привет папе.
Дело затягивается до вечера… Может, я уцепилась за повод, потому что сама боюсь говорить? Ладно, заодно попытаюсь настроиться.
Маленький сын, естественно, дает мне мало времени на раздумья. Он вообще не отличается спокойным характером, не зря Иван сбежал в другую комнату. А тут, видимо, добавился наш с ним стресс. Хотя вечер и ночь он провел нормально! Только же я начала собирать вещи, дал ревака.
Качаю его на руках и невольно вглядываюсь – похож ребенок на Мирона? Как я предполагала, у его отца русые волосы и серые глаза. Черты лица всегда находила в нем только свои. Хотя вот сейчас кажется, линия губ у Матвея папина. Они тоже будут объемными и четкими.
День проходит как и вчера, когда мы сюда приехали. Над нами хлопочет Марина, а я всю себя отдаю сыну. Кормимся, гуляем, спим. Мама пока не перезвонила. Но погода стоит хорошая и уже по-весеннему светло. Она могла и не торопиться ехать от папы. У моих родителей теплые отношения до сих пор, они болтают друг с другом взахлеб. Их пара для меня была примером…
Что, интересно, будет думать про своих родителей мой сын?
Ну а пока мамочка Матюшки рядом, а вот отец (почему-то я окончательно поверила, что это Мирон) приезжает ближе к семи вечера. И… не один. Глазам не верю, когда вижу в окно, что с ним рядом шагает мой брат. Прошу Марину посидеть с Матвеем, а сама прямо без куртки выбегаю к входной двери.
–
Брат у меня не строгий, но мне все равно не по себе. Он будет уговаривать меня принять предложение друга? Запрещенный прием со стороны Красильникова… Успеваю высказать Мирону претензии, пока Макс отстал. Даже хватаю за рукав холодной кожаной куртки.
Его взгляд тоже медленно остывает, встречаясь с моим возмущенным.
– Это Иван ввел его в курс и сбросил твои смс.
Теперь я вспыхиваю от мысли, что и Мирон видел мои сообщения. Оставлю дорогую одежду бизнесмена в покое. Глубоко вздыхаю.
– Максим, идем поговорить.
Мирон отходит в сторону, пропуская меня к дорожке, где задержался мой брат. Но уже через пару секунд останавливает. Правда, не руками. Я торможу, потому что на мои плечи опускается нечто тяжелое. Ту самую куртку он снял с себя и набросил на мои плечи.
– Там холодно, – коротко объясняет он свой жест.
Не спорю, потому что простуды мне бы как раз хватило для полного счастья. А я ведь еще и кормлю. Смиренно просовываю руки в рукава, хоть вещь для меня огромная. Зато она сохранила много тепла мужчины. Ощущения неоднозначные… Впрочем, мне не до них.
Подхожу к Максу, мы вяло шагаем вперед на дорожку.
– Ты знал про их план? – спрашиваю сразу.
Брат мотает головой.
– Нет, ты что. Я бы сказал. Они все решили сами, Мирон и сейчас морозится. Не может внятно объяснить, зачем. Ваня мне сообщил, скинул смс как доказательства. Но трубку не берет и дверь не открыл. Со мной согласился увидеться только Мирон.
Смотрю на опущенные плечи брата и курчавые взъерошенные волосы. Он полноват, в нем нет ни грамма Красильниковского лоска. Но его родной вид и желание помочь пронимают. Я всхлипываю.
– Сама не понимаю, что у них было на уме! Но я и правда хочу уехать отсюда к родителям.
Брат некоторое время сопит.
– Мама не говорила тебе, что отцу было хуже в санатории? – от его слов у меня встают дыбом волосинки. – Нет, наверно… Не хотела пугать, ты же с грудным ребенком.
– Нет… – шепчу.
– Мирон передо мной не извинялся, ты же знаешь его. Но сказал, ответственность признает полностью. Готов дать крышу над головой, полное обеспечение. Понимаю, ты не такое планировала… Но может, пусть помогает, пока Матвейка растет?
Я не удивлена, брат слишком слабохарактерный, чтобы рвать и метать. Да и на Мирона всегда смотрел с восхищением. И со своей большой семьей и зарплатой в страховой компании два лишних рта ему не потянуть. Но известие о папе! Вот это для меня шок!
– Я боюсь за отца, – признаюсь брату.
Тот кивает.
– Ему сейчас нельзя волноваться.
– Но они все равно узнают, – опускаю голову.
– У Мирона есть какой-то выход.
Дальше разговор двоих бессмысленен. Мы, не сговариваясь, разворачиваемся к дому, чтобы узнать, какое решение есть в голове у Мирона.