Вынужденная связь
Шрифт:
Опять я драматизирую.
Норт медленно кивает, и двери лифта открываются обратно в его кабинет. В комнате есть стол для секретаря, но, положив ладонь мне на поясницу, мужчина направляет меня к нему и вместо этого усаживает туда.
— Если тебе не нравится Тамир, я найду кого-нибудь другого. Если он расстраивает тебя или твои узы реагируют на него каким-либо образом, вот как мы поступим. Это то, что мы будем делать с любым человеком в будущем, Привязанная, и не только со мной. Если в тактической команде Грифона есть кто-то, кто расстраивает тебя или не нравится твоим узам, то он немедленно уйдет. Я знаю,
Я улыбаюсь и наклоняю голову, открывая ноутбук, который он ставит передо мной. Вхожу в систему и вижу, что сканы книг, которые мы привезли домой из «Аве Марии», уже ждут меня в моем почтовом ящике от Нокса.
Он не оставил никакой записки или чего-то в этом роде, но мне все равно кажется, что это прогресс.
Медленно и неуклонно, верно?
— У нас недостаточно сотрудников ТакТим, чтобы у меня сложилось о них мнение… а Рокелл и так в порядке. В основном это просто солдатское подшучивание. Я думаю, что он рад, что у него есть чем ополчиться против Грифона, но мы оба знаем, что мой Привязанный может сам о себе позаботиться.
Норт кивает и возвращается к своей работе, раскрывает перед собой папку и хмуро просматривает содержащуюся в ней информацию. — Отец Рокелла — не только еще один член совета, но и очень уважаемый в нашем сообществе человек. Иногда детям трудно расти с таким грузом на плечах. Я знаю, что член совета Рокелл не хотел, чтобы его сын был солдатом ТакТим. Это его слова, не мои. Семьи высшего уровня обычно не любят, когда их дети служат. Они считают, что этот труд ниже их достоинства. Но Рокелл боготворил Грифона с самого раннего возраста, и его невозможно было отговорить от вступления в тактическую команду вслед за ним. Думаю, он подкалывает тебя, чтобы привлечь больше внимания Грифона. Не принимай это на свой счет, Привязанная.
Я хихикаю. — Значит… он суперфанат и просто хочет, чтобы Грифон его любил? Это даже мило.
Норт улыбается и качает головой. — Он хороший боец и добился того, что стал третьим в командной цепочке. Я рад, что твои узы не возражают против его присутствия рядом с Грифоном, потому что нет очевидного выбора, чтобы занять его место.
Я открываю файлы на компьютере и делаю глоток из бутылки воды, которую Норт оставил для меня. — Я готова мириться со многим, если это означает, что вы, ребята, в безопасности. Даже при условии, что Рокелл действительно бы беспокоил меня, если он лучший выбор для Грифона и его команды, тогда я бы смирилась с этим и оставила все как есть.
Норт кивает, и хмурое выражение возвращается на его лицо, когда он снова окунается в то, что происходит на его экране.
Мы погружаемся в спокойную тишину, пока оба работаем, но я могу сказать, что Норт расстроен. Что бы ни происходило в Совете, это невероятно обременительно для него. Я молчу, чтобы не мешать ему, и очень скоро увязаю в документе о глазах пустотах и о том, что они означают.
Мы определенно уже были здесь раньше.
Не знаю, могу ли я сказать «мы», потому что у меня нет чувства, что я перевоплощалась, но мои узы определенно были здесь несколько раз.
Книга, которую я читаю, рассказывает о мифах и легендах сообщества Одаренных,
Подобное немного пугает.
Тем не менее, я читаю все это. Читаю до тех пор, пока мне не начинает казаться, что у меня из глаз вот-вот потечет кровь, а потом я читаю еще немного. В какой-то момент Норт принимает приглашение на видеоконференцию и сигнализирует мне, чтобы я молчала, и я киваю.
Он подключается к видеосвязи с другими членами совета, и я уверена, что не должна находиться в комнате и слушать их обсуждения, но он не выглядит слишком обеспокоенным.
Поначалу я настолько поглощена текстом, что не обращаю внимания на то, что говорится. Но по мере того, как Норт выходит из себя все больше и больше, я обнаруживаю, что меня отвлекают от моей собственной работы, чтобы сидеть и слушать.
Из динамиков доносится ехидный голос: — Сейчас в стране пять Пустошей. Почему мы не делаем больше, чтобы предотвратить это?
Норт качает головой, глядя на экран, как будто говорящий невероятно туп. — И какую рабочую силу вы выделяете для помощи в этом, Уильямс? Вы ни разу не пытались принять во внимание безопасность, и только сейчас, когда вы в бегах и ваша группа Привязанных стала мишенью, у вас вдруг проснулся интерес. Вы скучаете по своему домашнему бассейну или что-то в этом роде?
Из динамиков раздается шум возмущения, а затем кто-то другой, на этот раз женщина, говорит: — Советник Дрейвен, вы не можете так говорить! Вы отвечаете за безопасность с тех пор, как заняли место в совете. Это ваша обязанность.
— Я взял на себя ответственность за безопасность, потому что никто другой этим не занимался. Если бы я не делал этого, между нами и Сопротивлением ничего бы не стояло. Если вы хотите знать, почему мы не делаем больше для открытия Пустошей, тогда, возможно, вам стоит оценить, почему у нас такой недостаток сотрудников ТакТим. Те, что у нас имеются, хорошо обучены и готовы выдвинуться в любую секунду, но мы не располагаем такой численностью, как у Сопротивления. Я не собираюсь рисковать жизнями хороших людей по прихоти, потому что вы считаете, что мы делаем недостаточно, даже если в данный момент мы сохраняем безопасность тысячам членов нашего сообщества. Это то, что совет даже не считал важным несколько месяцев назад. Здесь живут женщины и дети. Я не могу оставить их без охраны.
Он звучит раздраженно, и я думаю, что другие члены совета рады, что он находится в Убежище, а не рядом с ними.
Кишка тонка, у всех них.
Спустя час бесполезного нытья и стонов Норт заканчивает совещание и захлопывает ноутбук, злясь, хрустит костяшками пальцев и осматривает комнату, пока его глаза не встречаются с моими.
— Они все кучка гребаных идиотов, — огрызается он, и я киваю.
— Эти ребята относятся к тому типу людей, которые сидят и обсуждают проблему, но на самом деле ничего не предпринимают для ее решения. Они из тех, кто посылает других сражаться за них в их войнах. Мы не такие, и я никогда не смогу уважать их, Норт. Ты лучший человек, чем я, за то, что не убил их много лет назад.