Вынужденное признание
Шрифт:
И вновь Глебовский замолчал, но Президент сказал, на этот раз резко и коротко:
— Дальше.
И Глебовский продолжил:
— Прежде всего нужно прощупать людей Лобанова, всех, кто так или иначе имел отношение к «Университетскому проспекту».
— К «Университетскому проспекту»? — без всякого удивления переспросил Панин. — Это студенческая организация, которая существовала в Москве лет двадцать-тридцать назад?
— Я бы не относил деятельность этой организации к далекому прошлому, Вадим Вадимович. Члены организации и сейчас поддерживают самые тесные контакты. Почти все они сделали блестящую карьеру в посткоммунистическое
— Хочется надеяться. Но если они и впрямь так преданы друг другу, то…
Панин замолчал, и Глебовский нашел нужным подхватить фразу, обернув ее в свою пользу:
— В самом сильном строе всегда найдется слабое звено. И мы его найдем.
— Что ж, — Президент холодно и проницательно прищурился (эти фокусы действовали на многих его подчиненных, но Глебовского они только смешили), — если так, то действуйте.
14
Собрание «Московского братства» (как окрестил его про себя Шаховской) прошло лучше некуда. Собрались все.
Шаховской оглядывал присутствующих.
Игорь Куценко, высокий широкоплечий здоровяк с седой прядью в антрацитовом чубе. Бывший студент физфака. Свою карьеру начинал в НИИ, вначале стажером-исследователем, затем — младшим научным сотрудником, а еще через несколько лет дослужился до должности заместителя директора института по научной работе.
В начале девяностых Куценко предложил руководству создать вокруг института кольцо инновационных компаний с задачей подготовки научных открытий к внедрению в реальную экономику. Однако руководство не согласилось на столь радикальную модернизацию института. Не сумев преодолеть косность руководства, Куценко ушел из НИИ и организовал некоммерческий Центр передовых исследований и перспективных разработок.
Ныне Игорь Куценко занимал пост первого заместителя министра Минпромнауки России. Роль премьера Лобанова в этом назначении трудно было переоценить, и Куценко при каждом удобном случае подчеркивал это. Вот, например, в последнем своем телеинтервью (а Шаховской с большой тщательностью отслеживал публичные выступления всех членов «братства») Куценко выдал такой перл:
«Подтверждением тому являются слова председателя правительства Алексея Лобанова о том, что нам нужны рабочие законы, законы прямого действия, которые могли бы помочь сдвинуть с мертвой точки вопрос правового регулирования сферы интеллектуальной собственности». И тому подобное — почти в каждом интервью.
Преданный человек, подумал Шаховской, на него можно положиться.
Слева от Куценко с пижонской коричневой сигариллой в руке сидел, закинув ногу на ногу, худощавый элегантный Владимир Бакунин. В восьмидесятых Бакунин был дипломатом. Вскоре его назначили вторым, а затем первым секретарем Постоянного представительства СССР при ООН. После возвращения на Родину в начале девяностых Бакунин ушел в бизнес, создав с группой единомышленников и друзей предприятие по привлечению иностранных инвестиций. Еще через пару лет он был избран председателем совета директоров «Всемирного центра делового сотрудничества». Одновременно занимался вопросами организации банковской системы, участвовал в создании банка «Отечество», входил в его совет директоров.
Полтора года назад (опять же не без протекции Лобанова) Бакунин стал заместителем министра транспорта России.
Этот был себе на уме, однако ради открывающихся в случае избрания Лобанова Президентом перспектив был готов на самые решительные действия.
Шаховской усмехнулся своим мыслям. «Однако как летит время и что оно делает со всеми нами!» — подумал Шаховской.
Антон Кусков, Матвей Кожухов, министр печати Георгий Полянин и еще восемь человек, присутствующие в зале, — все эти люди, вальяжные, властные, самоуверенные, были когда-то тощими студентами с горящими глазами, жили на стипендию и клялись друг другу в вечной верности прерывающимися от волнения голосами.
Так или иначе, но все они сдержали ту давнюю клятву.
Выступили почти все. Шаховской наперед знал, что они скажут, поэтому слушал коллег вполуха, впав в легкую, «кошачью», дрему, готовый вскинуть голову в любой момент и ответить на заданный ему вопрос.
— Мы должны учитывать, что некоторые министерства напрямую подчиняются Панину, а многие министры, не входящие в силовой блок, имеют влияние потому, что имеют личную дружбу с Паниным, — бубнил монотонный голос коллеги. — Я бы не переоценивал их преданность Президенту, но все же…
«Боится, — думал Шаховской. — Здорово боится… Но на сговор пошел. Почему? Потому что хочется власти! Даже такому глупому клопу хочется власти. И почему это все люди, едва добившись маломальской власти над другими людьми, тут же начинают мнить себя пупами земли? Что за идиотизм…»
— Сила Панина в его хитрости, — вторил первому докладчику второй. — Он отдает себе отчет в том, что поддержка СМИ необходима ему, как воздух. На прошлой неделе он пять часов беседовал в Кремле с главными редакторами ведущих российских масс-медиа. Не думаю, чтобы кто-то из наших людей изменил свои убеждения после этой беседы, однако…
Не в силах больше слушать этот бред, Шаховской раскрыл газету (благо сидел он на задворках и никто не видел его демарша).
«Наблюдатели изумлены противостоянием премьера и президентских силовиков, — читал Шаховской. — Лобанов отнюдь не опасается ухудшить свое положение открытым недовольством действиямц силовых структур против российского бизнеса. Премьер явно вышел на «тропу войны». На очередном совещании с силовиками Президент Панин, не вспоминая, впрочем, о претензиях премьера, весьма резко отзывался о ситуации с преступностью в стране и о кадровой ситуации в правоохранительных органах…»
«Ага, — с удовольствием подумал Шаховской. — Завертелась машинка. Президент решил напомнить своим друзьям, кто в стране хозяин. Не поздновато ли? В любом случае он уже не столь самоуверен, как несколько месяцев назад. То ли еще будет, господин Президент, то ли еще будет!»
Он перевернул страницу и пробежал взглядом по еще одной заметке:
«Учитывая нынешний объем полномочий, возможностей, связей Лобанова, его аппаратный опыт, его отношения с олигархами и контакты на Западе — он вполне может стать настоящим, обладающим всеми преимуществами должности Президентом России, оставаясь фактическим главой ее правительства».