Вынужденный альянс. Советско-балтийские отношения и международный кризис 1939–1940. Сборник документов
Шрифт:
Между тем Ковенская резидентура НКВД еще в начале марта 1939 г. информировала Москву о немецких планах аннексии Мемельского края; по данным резидентуры, аннексия должна была произойти «не позднее 25 марта» [14] . Точность этой информации заставляла советское руководство с вниманием отнестись к еще одному пункту того же спецсообщения резидентуры: «по тем же данным Германия… предложила Литве свой протекторат, обещая последней расширить ее территорию за счет Виленского и Гродненского края Польши» [15] .
14
Выписка из спецсообщения Ковенской резидентуры НКВД [март 1939 г.] // Особый архив Литвы (Lietuvos yapatingas archyvas). Ф. К-35. Оп. 2. Д. 827. Л. 98.
15
Там же. Л. 99.
Судя по всему, после подписания 22 марта 1939 г. германолитовского договора о дружбе, в Москве сочли Литву уже «потерянной» для Советского Союза и потому сосредоточились
16
Мельтюхов М.И. Прибалтийский плацдарм в международной политике Москвы… С. 446.
Это было недвусмысленное предупреждение для Таллина и Риги: оставаться нейтральными. В случае же нарушения нейтралитета, означавшего появление серьезной угрозы безопасности СССР, Москва оставляла за собой право противодействовать этой угрозе так, как сочтет нужным.
Советские заявления от 28 марта 1939 г. часто рассматривают как свидетельство покушения Кремля на независимость Эстонии и Латвии. Однако сегодня мы знаем то, чего не знали участники событий: как раз в это время германским руководством обсуждались планы экспансии на прибалтийском направлении. В утвержденной 11 апреля Гитлером «Директиве о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг.» указывалось, что в будущем Германия может взять под свой контроль Латвию и Литву: «Позиция лимитрофных государств будет определяться исключительно военными потребностями Германии. С развитием событий может возникнуть необходимость оккупировать лимитрофные государства до границы старой Курляндии и включить эти территории в состав империи» [17] . Таким образом, опасения Советского Союза были более чем оправданны.
17
Дашичев В.И. Стратегия Гитлера. Путь к катастрофе, 1933–1945. Исторические очерки, документы и материалы. М., 2005. Т. 2. С. 37.
Ситуация складывалась таким образом, что только совместные гарантии СССР, Франции и Англии могли спасти независимость и нейтралитет Прибалтики. «Интерес СССР к косвенной агрессии – и вообще к обеспечению стран Балтии обусловлен главным образом страхом перед Германией, а не вследствие его злых намерений в отношении балтийских стран, как многие предполагают», – отмечал директор департамента МИД Великобритании У. Стренг [18] . Москва дважды, в апреле и мае 1939 года, предлагала западным великим державам предоставить совместные гарантии прибалтийским республикам, однако безуспешно. Причиной тому было не только нежелание Лондона и Парижа связывать себя какими-либо обязательствами [19] , но и позиция властей стран Балтии.
18
Прибалтика и геополитика. С. 66.
19
Карлей М. Дж. История провала: Англо-франко-советский альянс, которого не было, и неопубликованная Белая книга британского правительства, 1939–1940 гг. // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2018. № 2.
В то время как Москва пыталась достигнуть договоренности с Лондоном и Парижем, Таллин и Рига, не принявшие во внимание советского предупреждения от 28 марта, активизировали взаимодействие с Берлином. 20 апреля 1939 года начальник штаба латвийской армии М. Хартманне и командующий Курземской дивизией О. Данкерс прибыли в Берлин для участия в торжествах, посвященных 50-летию Гитлера, и были лично приняты фюрером, вручившим им награды. Прибыл на юбилей Гитлера и начальник эстонского генерального штаба генерал-лейтенант Н. Реек, а также командующий литовской армией генерал С. Раштикис [20] .
20
Симиндей В.В. Огнем, штыком и лестью. Мировые войны и их националистическая интерпретация в Прибалтике. М., 2015. С. 59; Kasparavicius A. Lietuva 1938–1939 m.: Neutraliteto iluzijos. Vilnius, 2010. S. 106–107.
В начале мая 1939 г. советский военный атташе в Латвии полковник К.П. Васильев направил в Москву обширный доклад о подготовке Германии к захвату республики. По информации Васильева, приехавший в Латвию в середине апреля 1939 г. германский военный атташе полковник X. Рессинг прощупывал возможность установления над республикой германского протектората. «Рессинг в Лиепае командиру дивизии и офицерам гарнизона предлагал германский протекторат, причем этот протекторат должен был быть направлен против СССР», – сообщал советский военный атташе [21] . По его мнению, латвийские власти были склонны пойти на соглашение с нацистской Германией, они «прямо лезут в объятья Гитлера» [22] .
21
Докладная записка советского военного атташе в Латвии К.П. Васильева «О подготовке германской агрессии в Латвии», 7 мая 1939 г. // Library of Congress, Manuscript Division. Dmitrii Antonovich Volkogonov papers, 1887–1995. Box 16. Reel 10.
22
Там же.
Ровно через месяц прогноз полковника Васильева начал сбываться – пусть даже и не полностью. 7 июня 1939 года в столице Германии состоялось подписание договоров о ненападении между Германией, Латвией и Эстонией. Эти соглашения сопровождались секретными протоколами, направленными против Советского Союза; в датированном 8 июня 1939 г. внутреннем меморандуме руководителя немецкой Службы новостей для заграницы Г. Дертингера говорится о том, что Эстония и Латвия согласились с тайной статьей, требовавшей от обеих стран координировать с Германией все оборонительные меры против СССР. В меморандуме также указывалось, что Эстония и Латвия были предупреждены о необходимости разумного применения их политики нейтралитета, требовавшей развертывания всех оборонительных сил против «советской угрозы» [23] . Уже после Второй мировой войны точную характеристику сути происходившего дал У. Черчилль: «Эстония и Латвия подписали с Германией пакты о ненападении. Таким образом Гитлеру удалось без труда проникнуть вглубь слабой обороны запоздалой и нерешительной коалиции, направленной против него» [24] .
23
Ильмярв М. Безмолвная капитуляция. С. 401–402; Симиндей В.В., Кабанов Н.Н. Заключая «Пакт Мунтерса-Риббентропа»… С. 178–209.
24
Черчилль У. Вторая мировая война. М., 1997. T. 1. С. 181.
После подписания соглашения с Германией эстонское правительство дало согласие на интенсификацию сотрудничества между военными разведками Эстонии и Третьего Рейха [25] . Вскоре официальный Таллин уведомил Лондон о том, что Эстония будет рассматривать «автоматическую (то есть, не санкционированную ею) помощь» от третьих стран как недружественный акт. Более того, 19 июня 1939 г. посол Эстонии в Москве А. Рэй на встрече с британскими дипломатами заявил, что «помощь» со стороны СССР заставит Эстонию «воевать до последнего солдата на стороне Германии» [26] . Свою лепту в торпедирование эвентуальных антигитлеровских гарантий вносил и латвийский посланник в Москве Ф. Коциньш, заявивший британским представителям 22 июня 1939 г., что Латвия будет защищаться с оружием в руках, считая главным возможным противником Советский Союз [27] .
25
Барков Л. В дебрях Абвера. Таллин, 1971. С. 44–45.
26
Мельтюхов М.И. Прибалтийский плацдарм в международной политике Москвы… С. 484.
27
Engizers Е. Fricis Kocins – Latvijas sutnis PSRS: liktenigie gadi // Daugavpils universitates Humanitaras fakultates XXI starptautisko zinatnisko lasijumu materiali. Vesture XV. Vesture: Avoti un cilveki. Daugavpils, 2012.79. lpp.
Прогерманский выбор стран Балтии накануне начала Второй мировой войны был неоспорим. Как констатирует эстонский историк М. Ильмярв, «в условиях международного кризиса в Европе Латвия и Литва, следуя за эстонским примером поиска убежища под прикрытием риторики нейтралитета, также стали придерживаться внешнеполитической ориентации, которая в наименьшей степени служила национальным интересам этих стран. Мотивируя это страхом ликвидации частной собственности большевистским Советским Союзом, правительства Эстонии, Латвии и
Литвы возложили все свои надежды на нацистскую Германию, как наиболее мощного оппонента большевизма» [28] .
Публикуемые в настоящем сборнике документы также подтверждают, что прибалтийские политики рассматривали сотрудничество с Германией как «меньшее зло». Посланник Латвии в СССР Ф. Коциньш зафиксировал мнение своих прибалтийских коллег-дипломатов: «Как эстонский, так и литовский посланники пришли к единодушному мнению, что если с началом войны наступят судьбоносные дни для Балтийских государств, то меньшим несчастьем все же будет немецкая угроза. Запустив «русскую вошь» в шубу, ее наружу больше не выбьешь» (док. № 1). Судя по этому высказыванию, антисоветская позиция прибалтийских дипломатов того времени объяснялась не только политическими страхами, но и банальной ксенофобией.
28
Ильмлрв М. Балтийские страны в 1939–1940 гг.: замыслы и возможности // Международный кризис 1939–1941 гг.: От советско-германских договоров 1939 года до нападения Германии на СССР. М., 2006. С. 276.