Выпуск 1. Петербургские авторы конца тысячеления

Шприц Игорь

ДАНИИЛ( растерянно). Юн… Юна… Не плачь… Ну? Я не могу… Когда женщина плачет, я не могу… Юнона… Я не могу!.. ( Корчится.) Мне… больно! Юна! Не плачь!

Вбегает отец, затем МАТЬ.

МАТЬ( бросаясь к Юноне. Но та уже не плачет, изумленно смотрит на Даниила). Юночка! Ты что, деточка?.. Что он с тобой сделал?..

ЮНОНА( молча кивает подбородком на Даниила). Он… он…

ОТЕЦ( чешет затылок).

До ста лет доживешь — ничего не поймешь…

МАТЬ. Даниил!..

Даниил затихает, страдальчески морщится.

ЮНОНА( прижимает его голову к груди). Бедненький… Я больше не буду… Бедненький… золотой мой…

МАТЬ. Юнона!

ОТЕЦ. Чтобы твоего духу здесь не было!

МАТЬ. Что?!

ОТЕЦ( гремит). На кухню! К тряпкам, к тарелкам, к морковке, к пшенке! Стирать, подметать, кипятить, полоскать!..

МАТЬ. А-а…

ОТЕЦ. Молчать!

Мать уходит.

Звонок в дверь.

Отец снимает очки, подходит к Юноне, целует ее в лоб.

ОТЕЦ. Дочка…

Входит Вера. Это красивая, молодая еще женщина, изнуренная сарказмом.

ВЕРА( говорит ровным голосом). Здравствуйте… Что-нибудь еще?.. Я так и знала… ( Садится, опустив плечи.) Даниил…

ДАНИИЛ( передергиваясь). Все по-прежнему, Вера…

ВЕРА. А что ты дергаешься?

ДАНИИЛ. Ничего… не волнуйся… Все хорошо…

ВЕРА. Хорошо?.. Что ж. Может быть, для тебявсе хорошо. А у меня… ( Задумывается.) Сегодня ночью я наконец-то поняла, что мне предстоит. Нет, я не боюсь одиночества. В принципе, я и так одинока. Всю жизнь. Даже в детях мне отказано. Мама всегда знала, что у меня будет… плохо. Вся беда в том, что я все прекрасно понимаю. Я так все понимаю!.. И в то же время думаю: а вдруг. Вдруг? А вдруг ничего не бывает. Вдруг бывают только магнитные поля, неизвестно откуда появившиеся… Как птица, сидишь, стережешь свое благополучие… ( Задумывается.) Вчера ко мне подошел Нечаев с кафедры гидродинамики и подарил историю. Оказывается, у него тоже были эти… поля. Он хотел утешить меня. Но когда тебя утешает интеллигентный человек, всегда жди, что он начХнет терзать тебя. Какая-то… грязная история! О племяннице жены, которая жила у них перед поступлением в институт… Брат по несчастью! Мерзавец!

ДАНИИЛ. Но какое это имеет отношение?.. Вера…

ВЕРА. Я понимаю, что никакого! Больше того — я уверена в этом!.. ( Задумывается.) Но я бы даже хотела — пусть что-то подобное! Но не то, что есть! Не так пошло! Не так глупо! Не так… нелепо! С раскладушкой! С ширмой! С… шахматами!.. Со свадьбой!

ЮНОНА. Я что-то… не врублюсь.

ВЕРА. Это наши дела. Ты счастливый человек, Юнона. Когда-нибудь вы, конечно, размагнититесь, и ты за неделю забудешь и его, и меня. А у нас это… на всю жизнь. Какая-то… гримаса судьбы.

ДАНИИЛ. Не надо нагнетать… Тяжело…

ВЕРА. Ты же говоришь, что тебе хорошо? Конечно, появилась я, и тебе пришлось представить себя на моем месте. Да, тяжело! Ты — легкий

человек. Додумываешь только то, что тебе нравится. Если бы ты хоть иногда понимал до конца, как мне одиноко. Какой у вас сегодня диаметр?

ДАНИИЛ. Как обычно, три метра.

ВЕРА. То-то и оно, что как обычно. Вчера было дико, сегодня — обычно. Поразительная приспосабливаемость.

ЮНОНА. Что ты сегодня такая мрачная?

ВЕРА. Почему — сегодня? Как обычно! Разве он тебе не рассказал еще, какая я зануда? О том, что он героически борется с моим гнусным настроением? О том, что я каждый вечер говорю ему — ты свободен! Если хочешь — можешь уйти! В любое время! Если бы я держала его, он бы давно меня бросил. А так — разве уйдешь? Тогда перестанешь уважать себя, перестанешь любоваться своим благородством. Просто я очень хитрая, Юнона. Я не даю ему ни малейшего шанса на уход. А иногда он вдруг соберет всю свою волю в кулак и говорит, что любит меня…

ДАНИИЛ. Вера!

ВЕРА. Вот видишь? Другой бы на его месте, не задумываясь, хлопнул дверью. А он понимает. Понимает, что я говорю все от отчаяния, от одиночества. Что после него у меня никого не будет. Но мне противны эти подачки. Когда с тобой живут из милости, невольно становишься раздражительной и неблагодарной. Ты знаешь историю нашей женитьбы? Это очень забавно. Я пять лет была влюблена в одного негодяя из нашего общежития. А он меня бросил, потому что после института хотел остаться в Ленинграде. И женился на продавщице из галантерейки. Я с горя пошла в ресторан и напилась там. Даниил меня подобрал. Всю ночь мы ходили по улицам, и он упивался тем, что наутро якобы неожиданно для себя сделает мне предложение. А я отказалась. И поймала его на крючок. С тех пор у нас продолжается великая битва. Я хочу доказать, что он уже в ресторане знал, что наутро сделает мне предложение, а он до сих пор не хочет сознаться себе в этом. Поразительное упрямство.

Отец воет.

ВЕРА( вздрогнув). Что с ним?

ЮНОНА( задумавшись). С кем?

ВЕРА. С… твоим отцом?

ЮНОНА. А-а… Что-то не понравилось.

Входит мать.

МАТЬ. Снова воешь.

ОТЕЦ. Это к тебе не относится.

Мать уходит.

ВЕРА( с беспокойством поглядывая на отца). Вы уже завтракали?.. А я сейчас питаюсь в столовых… Отвратительно готовят, ложки жирные… Приду с работы, сяду и сижу… Сил нет ни на что… И ни одной мысли в голове. Иногда даже имя забываю…

Отец воет.

ВЕРА( кричит). Да уберите вы его отсюда!

ОТЕЦ( кричит). Мать!

Входит мать.

МАТЬ. Что тебе?

ОТЕЦ. Сколько мы с тобой живем?

МАТЬ. Да года двадцать три… А что? Что это ты надулся?

ОТЕЦ. Все прощаю!

Уходит.

МАТЬ. Юночка?.. Ты слышала, деточка?.. Господи, счастье-то какое!.. ( Плачет.) Я ведь знала!.. Он поймет… Я же все для семьи… чтобы все, как у людей… ( Слабым голосом.) Отец!.. радость-то какая… простил!..