Выпуск 1.Том 4
Шрифт:
Она оставила фразу неоконченной.
– Косметическое предприятие Сьюзен выглядит многообещающе, – заметила Элен. – Уверена, что она добьется большого успеха.
– Да, миссис Бэнкс рождена для успеха, – кивнул Пуаро. – В этом она похожа на своего дядю.
– Полагаю, вы имеете в виду Ричарда, а не Тимоти? – осведомилась Розамунд.
– Безусловно, не Тимоти, – ответил Пуаро.
Они рассмеялись.
– Грег куда-то уехал, – сказала Розамунд. – Сьюзен говорит, что он отдыхает в санатории.
Она вопросительно посмотрела на Пуаро, но он промолчал.
– Не
Но Пуаро вернулся к предыдущей теме:
– Я получил очень любезное письмо от мистера Тимоти Эбернети. Он выражает удовлетворение услугами, которые я оказал семье.
– По-моему, дядя Тимоти – ужасный тип, – заявила Розамунд.
– Я собираюсь погостить у них на будущей неделе, – сказала Элен. – Они хотят привести в порядок сад, но с прислугой по-прежнему трудно.
– Очевидно, им недостает этой жуткой мисс Гилкрист, – усмехнулась Розамунд. – Но думаю, что в конце концов она прикончила бы и дядю Тимоти. Вот было бы забавно!
– Убийства всегда кажутся вам забавными, мадам?
– Вовсе нет, – рассеянно отозвалась Розамунд. – Но я ведь думала, что это Джордж. Ничего, – весело добавила она. – Возможно, когда-нибудь он тоже кого-то убьет.
– И это будет необычайно забавно, – саркастически произнес Пуаро.
– В самом деле, – согласилась Розамунд.
Она съела очередной эклер с лежащего перед ней блюдца.
Пуаро обернулся к Элен:
– А вы, мадам, отбываете на Кипр?
– Да, через две недели.
– Тогда позвольте пожелать вам удачного путешествия.
Он склонился над ее рукой. Элен пошла проводить его, оставив Розамунд наслаждаться пирожными.
– Я хотела, чтобы вы знали, мсье Пуаро, – сказала Элен, – что наследство Ричарда означает для меня больше, чем для всех остальных.
– Даже так, мадам?
– Да. Понимаете… на Кипре есть один мальчик… Мы с мужем очень любили друг друга, но, к сожалению, у нас не было детей. Когда он умер, я чувствовала себя страшно одинокой. В конце войны, работая сиделкой в больнице, я встретила одного человека… Он был моложе меня и женат, хотя и не очень счастлив. Какое-то время мы прожили вместе. Потом он вернулся в Канаду – к жене и детям. Он никогда не узнал о… нашем ребенке. Возможно, его бы это не обрадовало, но для меня – женщины средних лет, у которой все позади, – это выглядело чудом. С деньгами Ричарда я смогу обеспечить моему так называемому племяннику образование и начало карьеры. – Помолчав, она добавила: – Я никогда не рассказывала об этом Ричарду. Он был очень привязан ко мне, как и я к нему, – но не понял бы меня. А вы так много знаете обо всех нас, что мне захотелось рассказать вам и об этом.
Пуаро снова поцеловал ей руку.
– Хэлло, Пуаро, – поздоровался мистер Энтуисл. – Я только что вернулся с заседания суда. Конечно, ее признали виновной. Но не удивлюсь, если мисс Гилкрист окончит свои дни в Бродмуре. В тюрьме она окончательно рехнулась. Счастлива, весела и проводит время, строя планы открытия
– Неужели она всегда была слегка не в себе? По-моему, нет.
– Господи, конечно нет! Она была в здравом уме, как мы с вами, когда спланировала и хладнокровно совершила убийство. У нее есть голова на плечах, хотя об этом не догадаешься, глядя, как она суетится и запинается.
Пуаро слегка поежился:
– Я думаю о словах Сьюзен Бэнкс – что она никогда не представляла себе убийцу, выглядящую как леди.
– Почему бы и нет? – промолвил мистер Энтуисл. – Убийцы бывают самые разные.
Они умолкли, и Пуаро задумался об убийцах, которых он знал…
В 4.50 ИЗ ПАДДИНГТОНА
Глава 1
Миссис Мак-Гилликади проталкивалась среди толпы, задыхаясь и едва поспевая за носильщиком. Она была женщиной небольшого роста и полной, а носильщик, высоченный детина, отмеривал путь семимильными шагами. К тому же миссис Мак-Гилликади была увешана бесчисленным количеством свертков — результатом длительного хождения по магазинам перед рождественскими праздниками. Поэтому она и не могла угнаться за носильщиком, и когда он уже завернул в конце вокзала за угол, миссис Мак-Гилликади все еще протискивалась сквозь толпу.
От платформы № 1 только что отошел поезд. Но чуть в стороне колыхалось огромное море людей, люди спешили во всех направлениях сразу: толпились у входа в метро, у камеры хранения, у кафе, у справочных бюро, толкались возле стендов с расписанием поездов, загромождали вход и выход на вокзал.
Миссис Мак-Гилликади толкали со всех сторон, и она, еле-еле пробившись, наконец добралась до входа на платформу № 3. Здесь она поставила около ног свои вещи и стала искать в сумочке билет, чтобы пройти мимо сурового железнодорожника.
В этот момент прямо над ее головой раздался голос из репродуктора, хриплый, но довольно отчетливый: «В 4 часа 50 минут от платформы № 3 отправляется поезд до станции Чедмаут. Остановки: Милчеетер, Уэйвертон, Карвиль, Джанкшин, Роксетер, далее везде. Пассажиров, сходящих в Брэкхемптоне и Милчестере, просим садиться в задние вагоны. Пассажиры, следующие до Венекуэй, должны делать пересадку в Роксетере».
Голос смолк, репродуктор отключился, но через несколько секунд зазвучал снова: «В 4 часа 35 минут к платформе № 9 прибывает поезд из Бирмингема и Уолверхемптона».
Миссис Мак-Гилликади нашла, наконец, свой билет и предъявила его контролеру. Тот надорвал его и произнес:
— Направо. Последние вагоны.
Миссис Мак-Гилликади двинулась вдоль платформы, отыскала своего носильщика, который со скучающим видом вглядывался в пространство у двери вагона третьего класса.
— Вам сюда, мадам.
— Нет. Я еду в первом классе, — сказала миссис Мак-Гилликади.
— Вы мне этого не сказали, — пробурчал носильщик, пренебрежительно окинув взглядом ее пальто из крапчатого твида, очень смахивавшее на мужское.