Выпуск II. Том 8
Шрифт:
Кемп кивнул.
— Но, думаю, — продолжал Джузеппе, — было бы трудно сделать такое и остаться незамеченным. Мне кажется, что только сам мистер Бартон мог это сделать. А вы так не считаете, нет?
Он вопросительно взглянул на полицейского.
— Ты это сам придумал, а?
— Разумеется, я ничего не знаю, но догадываюсь. Ровно год назад эта красивая леди, миссис Бартон, покончила с собой. Может быть, и мистер Бартон так убивался, что решил покончить с собой? Это было бы поэтично. Конечно, проку ресторану тут никакого, но джентльмен, который собирается с собой покончить,
Он нетерпеливо оглядел сидевших перед ним мужчин. Кемп покачал головой.
— Все не так просто, — проговорил он.
Он задал еще несколько вопросов и отпустил Джузеппе.
Как только дверь затворилась, Рейс сказал:
— Может быть, об этом-то как раз и стоило подумать?
— Безутешный муж убивает себя в годовщину смерти жены! Правда, была не совсем годовщина, но это детали.
— Это был День Всех Святых.
— Именно. Да, может быть, эта мысль и заслуживала бы внимания, но как в таком случае объяснить происхождение писем и то обстоятельство, что мистер Бартон советовался с вами и показывал их Ирис Марло? Он взглянул на часы.
— В двенадцать тридцать я должен быть в доме министра-координатора. Еще есть время, чтобы встретиться с людьми, сидевшими за соседними столиками. По крайней мере, с некоторыми из них. Полковник, вы пойдете со мной?
3
Мистер Моралес остановился в «Рице». В этот утренний час он выглядел весьма непривлекательно: небритый, налитые кровью глаза и прочие признаки тяжкого похмелья.
Мистер Моралес был американцем и изъяснялся на каком-то немыслимом жаргоне. Несмотря на цепкую профессиональную память, его воспоминания о проведенном накануне вечере были весьма туманны.
— Пошли с Крисси — эта крошка прошла огонь и воды! Она говорит, что хороший кабак. «Золотко мое, — говорю, — пойдем, куда скажешь». Кабак классный, спору нет — и знают, как тебя выпотрошить! Мне это обошлось почти в тридцать долларов. Джаз вот только паршивый — похоже, они играть не умеют.
Воспоминания о прошедшем вечере настолько увлекли мистера Моралеса, что пришлось ему напомнить про стол, находившийся в середине алькова. И тут память ему изменила.
— Там был стол и какие-то люди сидели. Не помню, как они выглядели. Я их и не разглядывал, пока этот парень не преставился. Сперва подумал, ему ликер не в то горло попал… Хотя одна из женщин запомнилась. Темная и, прямо скажу, обращает внимание.
— Вы говорите о девушке в зеленом бархатном платье?
— Нет, не о ней. Та дохлятина. А эта крошка была в черном и вся из себя такая…
Ненасытный взор мистера Моралеса привлекла Руфь Лессинг.
Он сморщил нос в знак своего восхищения.
— Я наблюдал, как она танцует, и скажу вам, умеет танцевать, эта крошка. Я раз или два ей подмигнул, но она окинула меня ледяным взглядом — такими невидящими глазами умеют смотреть только у вас в Британии.
Ничего более ценного из мистера Моралеса выжать не удалось, кроме откровенного признания, что к тому времени, как началось кабаре, он уже дошел до соответствующего уровня.
Кемп его поблагодарил и приготовился распрощаться.
— Завтра
— Благодарю вас, но не думаю, что ваши показания помогут следствию.
— Понимаете, мне здесь нравится, и если дело связано с полицией, наша фирма возражать не станет. Когда полиция говорит вам останьтесь, вы должны остаться. Может быть, я что-нибудь вспомню, если пораскину мозгами.
Но Кемп не клюнул на эту хитроумную приманку и вместе с Рейсом отправился на Брук Стрит, где их встретил раздраженный джентльмен, отец достопочтенной Патриции Брайс-Вудворт.
Генерал лорд Вудворт принял их с нескрываемой неприязнью.
Что за сумасшедшая мысль предполагать, будто бы его дочь — его дочь! — замешана в подобной истории? Если девочка не может пообедать со своим нареченным в ресторане, чтобы не сделаться объектом нападок со стороны детективов из Скотланд Ярда, то куда катится Англия? Она даже не знала этих людей… как их звали… Хаббард… Бартон? Какой-то парень из Сити или что-то в этом роде! Нужно быть более осмотрительным, когда выбираешь место для развлечений — «Люксембург» всегда пользовался хорошей репутацией, — но подобная история происходит там уже не впервые. Джеральд просто сглупил, приглашая туда Пат… В любом случае он не позволит травмировать и терроризировать свою дочь, подвергать ее перекрестному допросу, пока не переговорит с адвокатом. Он уже позвонил старому Андерсону из Линкольн Инн и попросил его…
Здесь генерал неожиданно замолк и воззрился на Рейса.
— Где-то я вас видел. Позвольте?
Рейс ответил незамедлительно, его лицо озарилось улыбкой.
— Баддарапур, двадцать третий год.
— Боже! — воскликнул генерал. — Неужели это Джонни Рейс! Какое вы имеете отношение к этому спектаклю?
Рейс улыбнулся.
— Я пришел сюда, чтобы присутствовать при беседе главного инспектора Кемпа с вашей дочерью. Полагаю, для нее будет приятнее видеть его здесь, нежели быть вызванной в Скотланд Ярд. Думаю, мое присутствие не помешает.
— О… хм… ну что ж, вы очень любезны, Рейс.
В эту минуту отворилась дверь, вошла мисс Патриция Брайс-Вудворт и с присущими очень юному существу хладнокровием и независимостью вступила в разговор.
— Хэллоу, — сказала она. — Вы из Скотланд Ярда, не так ли? Насчет вчерашнего происшествия? Ждала вас с нетерпением. Мой папа зануда. Не надо, папочка, тебе известно, что доктор сказал о твоем давлении. Не могу понять, зачем ты во все лезешь. Я приглашу этих инспекторов в свою комнату, а к тебе пошлю Уолтерса с виски и содовой.
Генералом овладело неистовое желание выплеснуть все, что накопилось у него на душе, но он лишь промямлил:
— Мой старый друг майор Рейс.
После такого представления Патриция утратила к Рейсу всякий интерес, а лицо главного инспектора Кемпа озарила блаженная улыбка.
С достоинством генеральской дочери она выпроводила их из комнаты и провела в свою гостиную. Когда они выходили, ее отец решительно закрыл двери своего кабинета.
— Бедный папочка, — заметила она. — Он будет расстроен. Но он это переживет.