Выпусти меня
Шрифт:
– А в озере что?
– Они что-то говорили. Мол, сейчас некому нырять. Но будут иметь в виду. Или… или сама всплывёт. Думаешь, я их слушала, что ли? Да у меня гул в голове сплошной! Сердце как сжало, так и не отпускает. Не могу ничего ни делать, ни думать. Тошно мне, Витя…
Муж молчал.
– Скажи что-нибудь хоть?
– Завтра сам нырять пойду. А ты иди в лес.
– С Галей?
– Хоть бы и с Галей.
От Виктора веяло каким-то обречённым равнодушием. Это очень больно задело Машу.
– Всё ж хорошо было. Жили.
– Устал я. – Витя встал из-за стола. – Спать пойду.
– Говори! – Маша вцепилась ему в рукав. – Женщина другая, да? Что с ней случилось? От чего она умерла? Что у вас было?
Железной рукой Виктор разжал Машины пальцы. Так, что она вскрикнула от боли. И ушёл наверх, не оглядываясь.
Ночью Маше долго не спалось, а когда глаза начали слипаться, она услышала шаги. С вечера женщина легла в Галиной комнате. В Галиной… в комнате девочек. Ей не хотелось видеть Виктора, и разговаривать с ним. А среди ночи муж ни с того, ни с сего, начал ходить по дому. Даже выходил куда-то ненадолго. Что ж ему не спится-то? Маша ждала, когда он угомонится и ляжет, но услышала, что Виктор идёт к ним.
– Что такое? – она вышла из комнаты и притворила за собой дверь.
Маша всматривалась в темноту. Выключатель был у лестницы – Витя не зажёг свет.
– Спустимся. – глухим голосом сказал он.
Следуя за ним по лестнице, Маша с ужасом обнаружила, что у Виктора в руках ружьё. Она замерла.
– Что ты задумал?
Он обернулся на мгновение.
– Идём. Не бойся.
И пошёл дальше.
В кухне он усадил её около окна, а сам уселся напротив. Поставил ружьё на пол, прислонив его к стулу. Стёр слёзы с потемневшего лица и заговорил:
– Она у нас бухгалтером работала. Виделись только в день зарплаты. Как-то был дождь, смотрю – она без зонта мимо топает. Мы с мужиками вечером курили у барака. Предложил проводить. Так и закрутилось.
– Ты любил её? – с ужасом спросила Маша.
– Сам не пойму. Ещё неделю назад я бы точно сказал тебе: нет. А сейчас какой смысл врать уже? Неделю назад я и подумать не мог, что ты узнаешь. Но коли уж до такого дошло… не знаю. Рядом с ней казалось – люблю. Возвращался к вам – забывал о ней.
– Как ты мог?!
– Ну ты спросила! Когда бы я знал… само получилось.
– Как её звали?
– Алла. Алла Витальевна.
– А потом… что?
– Потом… – Виктор потёр лоб. – У нас табака нету?
– Ты же бросил.
– Сейчас бы не отказался.
Маша встала. Нашла глубоко в ящике шкафчика коробку с табаком и газету, протянула Виктору. Он не спеша свернул самокрутку, закурил.
– Потом она сказала, что беременная. Что я должен что-то решать. Что я должен был решать? Я ничего ей не обещал. У нас никогда не было разговоров, что я брошу семью. Так я и сказал. Что придётся ей дальше без меня.
– То есть, просто бросил её? – жёстко спросила Маша.
– Да. – коротко взглянул на неё Виктор поверх дыма. – Я её просто бросил.
– А она что?
– Она повесилась, Маша.
– Боже мой… беременная? Повесилась? Грех-то какой!
– Хоронили мы её всей конторой. У неё из близких никого. А после похорон, ночью, в нашем доме, я увидел её. Как живую. Она стояла в коридоре и смотрела на меня с такой ненавистью. Сам не понял, как у меня колени подогнулись. Я просил у неё прощения. Но она сказала, что не простит. И ушла.
– Сказала? Она говорила с тобой? – Маша прижала ладони к лицу.
– Да. Говорю же, как живая. – Виктор затушил окурок в чашке. – Она не простит, Маша. Выхода нет.
Он взял в руки ружьё.
– Что ты делаешь?!
– Надеюсь, хоть ты меня простишь.
Виктор посмотрел на Машу, и в последние секунды своей жизни она успела увидеть, что в глазах мужа плещется безумие. А больше ничего не успела. Виктор выстрелил почти в упор. Патрон пробил грудь Маши насквозь, и она замертво рухнула на пол.
Он поднялся на второй этаж. Предстояло самое трудное: убить собственного ребёнка. Но лучше уж он убьёт её, чем Алка утащит дочку за собой, как утащила Валю. Нет, они ей не достанутся. Его семья ей не достанется! Надо было раньше это сделать, тогда и Валя бы была в безопасности. В покое. Умереть, и обрести покой – это хорошо. Это правильно. Виктор не хотел, чтобы Маша и Галя пали жертвами сумасшедшего призрака. Чтобы стали такими же, как она. Что Алла сделала с Валей? Утопила в озере? Вон она, подлая, смотрит на него из каждого угла дома. Насмехается!
Гали в комнате не оказалось. Виктор зарычал от отчаяния. Он перерыл весь дом вверх дном – девочки нигде не было. Виктор сел на пол в кухне рядом с женой. Маша смотрела в никуда. Бедная. Она ведь ни в чём не виновата. Это он во всём виноват. И в том, что Галю, видимо, успела забрать Алла. Не досмотрел. Так и будут его девчонки маяться вечными призраками. Ну, хоть им с Машей удалось ускользнуть. Правда, ему придётся гореть в аду за то, что он сделал. Но даже ад лучше, чем бродить бесплотным духом по земле. Виктор закрыл жене глаза, поцеловал на прощание, и взял её руку в свою. Правой рукой упёр приклад в пол. Ему не было страшно. Теперь уже нет. Устроив дуло удобно к подбородку, он закрыл глаза и нажал на курок.
Адамовка. Наши дни.
Галя сидела, закрыв глаза, сжимая в руке фотокарточку своей семьи. Перед глазами плыли картинки, как будто она находилась в кинотеатре. Ночь. Она одна в комнате. В окно светит луна. Снизу доносятся голоса родителей. Холодная рука прикасается к её плечу. Галя вздрагивает и видит Валю.
– Т-с-с-с. – говорит сестра. – Тебе надо уходить. А то папка тебя убьёт.
– Откуда ты…
Но Валя не даёт ей договорить. Она за руку тянет Галю неожиданно сильно. Помогает ей спуститься из окна по лестнице, и говорит: