Выше неба. Где-то за облаками.

Гребенникова Надежда Владимировна

– Да. Помогите нам. Я заплачу, сколько скажете.
– Моя мать вновь стала железной леди, которой и была всегда, а я на мгновение подумала, что она переживает из-за меня. Оказалось, из-за денег.

– Хорошо. Помогу. Нужно перенести её в ванную, но очистка будет болезненной.

– Сделайте ей укол, наркоз, что-то, что бы, она не кричала, иначе кто-то может услышать. Ох, надеюсь, никто не видел, как она появилась на пороге дома, да и вообще в таком виде.
– Жаклин потёрла шею ладонью.

Доктор Кенеген открыла свой чемоданчик и, шурша, достала из него запечатанный в упаковке шприц и ампулу. Когда жидкость попала мне в вену и потекла по ней, я почувствовала приятное забвение, захотелось навсегда остаться в этом состоянии.

<p align="center">

Глава 5.

Пустота. Первое, что я ощутила, была пустота. Она окутывает меня своим колючим одеялом, галдит шипами по низу живота и бормочет приветствия.

– Она приходит в себя.

– Хорошо. Хорошо. Вот ваши деньги и спасибо.

– Постарайтесь провернуть всё как можно быстрее.

– Непременно. Не переживайте.

Шаги. Дверной хлопок. Мои глаза сами распахиваются, и осознание прошлых событий накатывает волной, разбивается о скалы, растворяется в море, но за ней идёт ещё одна и так бесконечно. У меня больше нет ребёнка. Я могу заплакать, разрыдаться, но что-то во мне щелкнуло, и я просто лежу и смотрю в глаза своей матери.

– Что это было?
– Зашипела она.

– Меня изнасиловали. Отомстили отцу за его такой же грех.
– Закричала я, точнее зашипела, голос естественно сорван.

– Чёрт. Нашли.
– Жаклин ударила по стене ладонью.

– Ты знала?

– Конечно, я знала, но думала, что с Торенсоном ты в безопасности. Он звонил всё время. Я сказала, что ты плохо себя почувствовала и вернулась домой на такси.

– Ты знала!
– Со злостью зашипела я.

– Да знала я! Знала.
– Взвизгнула Жаклин.
– Хватит об этом. Больше не слова. Помни, у меня есть власть над тобой. Больше не слова о случившимся никому и никогда. Поняла?

Я в ступоре смотрю на неё. Слова не доходят до мозга.

– Поняла?
– Не выдержав моего молчания, закричала мать.

– Да. Поняла.
– Прошептала я. Чёрная дыра в душе заболела.

– Хорошо.
– Она выдохнула.
– Нам срочно нужно, что бы ты вновь забеременела, но чтобы об этом никто не знал. Все должны думать, что твоя прошлая беременность и не прерывалась.

– Разве Майкл

и Роуз не заметят разницы в сроке, развитии и при рождении он на них не будит похож.
– Прохрипев, спросила я.

– Нет. Доктор Кенеген нам поможет, всё будит идти своим чередом.

Жаклин принялась мерить комнату шагами. Я же жду её очередного приговора и уверенна, он меня не удивит. Теперь я окончательно уничтожена, растоптана. Как только в памяти всплывают те ужасные сцены, мой живот завязывается узлом, а горло сдавливает ком. Успокойся. Приказываю я себе. Не сейчас. Молчи, ради семьи Рика.

Рик.

Ещё одна волна боли.

– Чёрт возьми! Переспи с любым парнем. Что я себе голову ломаю?
– Нарушив тишину, истерически вскричала Жаклин.

– Что?

– Ты глухая? Сколько можно спрашивать? Ты должна выполнять мои указы молча...Ясно?
– Совсем взбесившись, она подлетела ко мне схватила за шею и сильно сдавила, но тут же опомнилась и отпустила.

– Да.
– Еле слышно ответила я, кашляя и потирая шею.

Когда я осталась одна, то дала волю своим чувствам. Выпустила всю боль. Мне до сих пор кажется, что всё произошедшее просто плохой сон. Я прорыдала до глубокой ночи, слёзы высохли, но дыра в грудной пластине никогда не затянется. Хочется исчезнуть, просто раствориться в воздухе, чтобы все забыли о моём существование, словно меня никогда и не было. Думать о словах матери не хочется. Переспать с кем-нибудь. Как можно такое сказать своей дочери, как можно использовать её, сделать суррогатной матерью? Как можно так сильно не ненавидеть своего собственного ребёнка, часть себя?

Ответ один. Эта женщина может. Для неё нет невозможного, весь мир подчиняется деньгам, а деньги у неё есть и ей их всегда мало. Деньги пленили многих уже очень давно, а люди даже не пытаются вырваться из него, им и так комфортно, они не видят ничего кроме денег.

Всю ночь мне снился кошмар. Я вновь вернулась в серую комнату и пережила весь ужас произошедший там во всех подробностях. Проснулась еле дыша глотая ртом воздух, по щекам текут слёзы, подушка мокрая, пижама прилипла к телу. Принимать ванную было дико больно, всё тело ноет, болит. Я еле передвигаюсь по комнате, но моя мать не хочет ничего слышать и уже с утра, заявилась в комнату со своим приказом. Сегодня же переспать с кем-нибудь. Перечить ей не стала, молча, кивнула и подождала пока она уйдёт.

Что мне делать?

Вопрос застрял в воздухе, кружится надо мной и бьёт над ушами в барабан. Что делать? Что делать? Что делать?

Ответ не находиться и спустя пол часа. Больше сидеть в комнате нельзя, нужно уходить. Наспех одевшись в сарафан длинной миди, вышла из дома, никуда конкретно не направляясь. За каждым поворот мне мерещилось лицо насильника, то парня, то девушки. В стекле проезжающей машины, в витрине, окне дома, очках проходящего мимо человека видятся глаза полные ненависти, желания и сумасшествия. Те самые глаза парня, когда он истязал моё тело.