Вышедшие из мрака
Шрифт:
Жебрак категорически запретил жене навещать его в зоне. "Выживу свидимся там, в Питере, а сюда не надо", - писал он ей.
– "Не надо тебе на все это смотреть, и меня видеть таким... Я держусь, и ты держись.."
Василий Дмитриевич Жебрак закончил филологический факультет Ленинградского университета, носящего славное имя товарища Жданова. После окончания работал лаборантом в своем же родном заведении, затем поступил в аспирантуру... Свой путь к страшной восемьдесят восьмой статье начал совершенно неожиданно, и, прежде всего, неожиданно для самого себя, выходца из интеллигентной петербургской семьи. Ему захотелось иметь некоторые дефицитные книги, например, Мандельштама и Цветаеву, а продавались они только за валюту. И он купил
Скупка, продажа валюты стала основным делом Василия Жебрака. Наладились связи, прибыль превзошла все ожидания...
В восьмидесятом году Василий женился на студентке его же факультета двадцатилетней Марине Корн. К тому времени его благосостояние резко улучшилось. Он отремонтировал свою квартиру на набережной адмирала Макарова, где проживал с матерью, приобрел темно-синий "Жигуленок" третьей модели, одевался по последней моде...
"Хорошо ты стал жить, Вася. Откуда деньги, поделись секретом?" спрашивали сослуживцы.
– "А никакого секрета нет. Наследство получил, из-за границы", - спокойно отвечал Жебрак.
– "Дядя помер в Калифорнии, меня Инюрколлегия отыскала, не читали, разве в "Известиях"? Разыскиваем родственников умершего в Калифорнии Валериана Жебрака... Вот мы и разыскались... Он ещё из старой эмиграции, сын адмирала... Классовый, так сказать, враг... Умер бездетным, отказываться, что ли?"
"Везет же...", - говорили сослуживцы...
"Да ну", - отмахивался Жебрак.
– "Не так уж там и много... Так... На ремонт и на тачку вот хватило..."
"А Маринку приодеть?..."
"Это дело святое...", - счастливо улыбался Жебрак.
– "И на свадьбу хватит, и на свадебное путешествие. Так что, в мае ждем всех к нам. Квартира большая, погуляем от души..."
Свадьба, однако, не состоялась. Жебрак расписался с Мариной, и они уехали в свадебное путешествие в Крым. Василий сослался на нехватку денег и на свадьбу и на свадебное путешествие, пришлось выбрать второе. Причина же была ещё проще - он не желал, чтобы сослуживцы встречались с его матерью, она была из старой питерской интеллигенции и врать по поводу несуществующего дяди в Калифорнии не сумела бы... Ей же повышение благосостояния Жебрак объяснял опубликованной на Западе книгой, написанной, мягко говоря, не в духе социалистического реализма. Мать была в душе диссидентка, это было ей понятно, спекуляция же валютой находилась вне её понимания... Кстати, наивной Марине он говорил то же самое. И она, и мать слепо верили в россказни Василия... Из родни истинное происхождение никак не иссякающих денег знал только младший брат Марины, студент мединститута Илюха Корн, начитанный эстет-полиглот, и в то же время веселый балагур, душа компании, старающийся, как и Василий взять от жизни все, что возможно... В конце концов Жебрак поддался его уговорам и привлек и его к своей валютной деятельности, хотя очень не хотел подвергать риску своего обаятельного шурина...
... Сытая привольная жизнь длилась около четырех лет. Родился сын Антошка, была куплена и обставлена дача в Зеленогорске на берегу Финского залива, каждый год менялись машины, все было - и хорошая пища и импортная одежда, и отдых на курортах Крыма, Кавказа, Прибалтики... Но расплата пришла тоже мгновенно... И как всегда бывает, тогда, когда её никто не ждет...
Постепенно круг знакомых Жебрака расширялся, появлялись новые поставщики валюты, новые покупатели... Один из этих покупателей и был задержан, потянулась ниточка... Все получилось до удивления просто и естественно - как веревочке ни виться...
Погожим майским утром в дверь их квартиры позвонили... Было около семи утра...
– Жебрак Василий Дмитриевич здесь проживает?
– спросил человек в штатском у открывшей дверь заспанной матери.
– Да... А что?
– напряглась мать, чувствуя недоброе.
– Позвольте пройти, у нас есть постановление прокурора на арест и обыск Василия Дмитриевича...
... Этой ночью Жебрак спал крепко и спокойно. Накануне они с женой, с Ильей и его очередной подружкой допоздна сидели в ресторане гостиницы "Прибалтийской". Пили французское шампанское, ели икру и ананасы - все как в лучших домах...
Его долго не могли добудиться. Наконец, Василий продрал глаза и увидел перед собой серые мрачные лица людей в штатском. Появились и понятые, внутренне злорадствующие соседка сверху и сосед из квартиры напротив...
... Василию надели наручники и отвезли его в Кресты. А дома перевернули все вверх дном... Об этом потом ему писала в тюрьму жена... Плакал Антошка, ломала себе руки мать...
Очные ставки, допросы, переполненная камера, вонь, духота... Василий твердо решил держаться, ни в коем случае, не ронять своего достоинства... И впрямь, сил у него оказалось, немало... Он не заложил никого, хотя меры к нему принимались самые разнообразные, всю вину брал только на себя... К ответственности привлеклись только те, кого заложили другие. Про Илюху Корна знал только он один...
Суд состоялся только в конце года... Мать знала, по какой статье обвиняется Василий, знала, какая мера наказания предусмотрена по ней... У неё ещё до суда случился инсульт, она потеряла дар речи...
Однако, времена были уже не столь жесткие, как при Хрущеве, который ввел изуверскую меру наказания по восемьдесят восьмой статье... Когда судья вынес приговор, Марина облегченно вздохнула... "Всего-то" двенадцать лет строгого режима с конфискацией имущества... И все же будет жить, значит, будет и надежда. Василий подмигнул ей из-за решетки, постарался сделать смешную гримасу. Стоявший рядом с Мариной Илья до боли сжал сестре руку повыше локтя.
Конфискованы были дача, машина, драгоценности Марины, дубленки, костюмы, импортный телевизор, ковры, дорогая посуда... Суровые личности с деловым видом выносили все это из квартиры... Мать была в больнице, четырехлетний Антошка испуганно прижимался к матери. Марина с лютой ненавистью глядела на исполнителей, те отвечали ей таким же полным ненависти взглядом... На мягком кресле в дальнем углу комнаты сидел присутствовавший при конфискации не совсем трезвый Илья Корн с всклокоченными рыжими кудрями и нервно сжатыми кулаками.
– Обручальное колечко не желаете до кучи прихватить?
– процедила сквозь зубы Марина.
– А вот ещё импортная игрушка, Микки-маус...
– Не дам!!!
– закричал Антошка, бросаясь к своему мягкому другу и вырывая его из рук матери.
– Отдай, сынок, пусть подавятся...
– Она стала выхватывать Микки-мауса из рук сына. Выхватила и швырнула в лицо одному из исполнителей. Антошка зашелся в рыданиях, его взял на руки Илья, но малыш не хотел сидеть с ним - от дяди ощутимо несло свежевыпитым армянским коньяком... Он вырвался, схватил любимую игрушку и убежал с ней в другую комнату, продолжая громко плакать.
– Поаккуратней, мадам..., - сжал кулаки судебный исполнитель.
– А то нарветесь на большие неприятности...
– Ах, вот как, вам всего этого мало?!
– стала наступать на него Марина.
– Неприятностями он грозит, можно подумать, что может быть ещё хуже... Во всем мире торгуют и покупают валюту, а человек за это получил двенадцать лет строгого режима!!! Нате!!!
– сняла она с пальца обручальное кольцо и швырнула его на пол под ноги исполнителям.
– Забирайте все!!! Мать до инсульта довели, будьте вы прокляты, простые советские!!!