Высокая магия

Новак Илья

– Это обязательно?

– Обязательно. Джанки старший, – сказал Ван Бер Сэмке. – Слушаешься его.

– Ага, хозяин.

– Так. – Гоблин сунул широкую коричневую лапищу под подушки, достал кошель и бросил мне. – Я надеюсь на тебя. Когда – когда, а не если – найдете макгаффин, доставьте его мне. Я дам тебе еще столько же, и ты сможешь уйти из города. Хочешь еще что-нибудь спросить, Джанки?

– Да. Самое главное.

– Говори.

– Что такое макгаффин?

Он опять улыбнулся.

– Помнишь старую историю… Тролль и человек едут

в дорожной карете от побережья к пустыне. Над головой тролля на полке звякает какой-то объемистый сверток. Человек спрашивает: «Что это там у вас?» Тролль говорит: «А, так это макгаффин». – «Что такое макгаффин?» – «Ну, – отвечает тролль, – насколько я знаю, макгаффин – это такая снасть для ловли крупной рыбы в Черчвуде». – «Что вы говорите! – удивляется человек и косится на сверток. – Но ведь Черчвуд – это пустыня, знаменитая тем, что там нет ни одного источника воды, ни одного оазиса или колодца. Никакой рыбы, ни крупной, ни мелкой, в Черчвуде просто не существует!» – «Да? – говорит тролль. – Ну, значит, макгаффин тоже на самом деле не существует».

Ван Бер Дерен вдруг заухал, откинувшись назад и сотрясаясь всем телом. Мы с Сэмкой переглянулись – всегдашняя улыбка старшего охранника Ван Бера была слегка недоуменной.

Когда гоблин отсмеялся, я произнес:

– Тут уж надо выбирать – либо философия, либо юмор. Как и все тролльские анекдоты, этот несмешной.

– Да? А мне понравился, – возразил Дерен.

– Ну и что ты хочешь мне сказать? Что никакого заклинания на самом деле нет? Макгаффина нет?

– Он есть. Я говорю, что для тебя совсем не важно, что это за макгаффин. Для тебя главное – найти его и передать мне. А потом уйти из города и вообще забыть обо всем этом. Все, Джанки, закончили разговор.

– Нет, погоди. Еще вопрос. Почему именно до утра? Что такое произойдет утром?

Гоблин-пират вытянул губы трубочкой и пыхнул струей сизого дыма.

– Джанки, если к утру макгаффин не будет у меня, нам всем конец.

Кварталы бедноты. Погони и похищения

1

– Думаешь, никто не догадается, для кого я ищу аскетку, если ты повсюду будешь за мной таскаться?

– Не-ка, я ж на Дерена недавно работаю, мало кто пока про то знает, – не согласился Сэмка. – Потому он меня к тебе и приставил.

– Недавно – и уже старший в охране?

Он самодовольно улыбнулся:

– Ну дык…

Выйдя из окружающей поместье Дерена рощи, я огляделся. Становилось жарко, хотя на востоке горизонт был темен. Вчера в Поиск-Пятне, помнится, имелось какое-то упоминание о буре, которую напророчили городские ясновидцы.

– Сэмка, а ты что-то слышал про этот макгаффин?

– Не слыхал и не хочу слыхать.

– Ладно, значит, веди меня к дому, где жила аскетка.

– Потопали… – согласился он.

Здесь, за городом, стояли поместья баронов – тех самых, которые, по словам Ван Бер Дерена, были его конкурентами в деле с макгаффином. Когда-то баронских семей в Кадиллицах насчитывалось почти

два десятка, но во время смены предпоследнего Протектора их число поредело вдвое. Тогда вообще началась большая резня…

Мы миновали поместья, двигаясь быстрым шагом, прошли три окраинных квартала. Я приостановился, оглядываясь.

Жижа – самый пакостный район города. Здесь селились неудачники, беднейшие из бедняков и воры – тоже неудачники. Постельничная… не такая уж и крутая должность для Большого Дома, но все-таки Мариха была постельничной не кого-нибудь, а самого Протектора. Неужели ей так мало платили, что она могла снимать комнату только в одном из этих покосившихся домов?

Двух-, трехэтажные здания стояли очень близко друг к другу, а иногда и вовсе впритирку. Всякий раз, когда я бывал в Жиже, у меня возникало впечатление, что это намеренно. Если они не будут друг друга подпирать, то просто завалятся. Стекла в окнах были редкостью, на балконах – впрочем, часть балконов давно обвалилась и образовала кучи обломков под стенами – трепыхалось на ветру белье. Вместо мостовой утрамбованная земля ближе к середине кривой улочки да вязкая черная грязь по краям. В грязи играли детеныши разных рас.

Из открытой двери вывалился гоблин и упал, стукнувшись мощным лбом о землю. Мы перешагнули через него, пьяница что-то угрожающе проворчал, и я оглянулся. Низкорослая фигура отпрянула за угол дома.

– Это еще что? – начал я. Маркелыч отреагировал быстро – выхватив меч, развернулся.

– Чего увидал?

– Вроде там… – Я умолк, глядя на тролленка, который вышел из-за дома, волоча за хвост маленькую собачку так, что ее зад приподняло над землей. Собачка визжала и крутила головой, пытаясь укусить его.

– Да нет, – сказал я. – Почудилось.

– Вона ейный дом, – заметил Маркелыч, пряча меч.

Перед «ейным домом» на корточках сидела пожилая троллиха и полоскала что-то в тазу. Из таза вылетали темно-серые хлопья грязной пены. Когда мы подошли, троллиха подняла голову.

– Опять до Марихи? – прошамкала она, хлюпая большим зеленым носом. – Целый день ходют и ходют…

– Спокойно, тетка, – сказал ей Сэмка, и мы вошли в дом.

Из квартир доносились голоса и ругань, но по дороге на третий этаж мы никого не увидели. Там была всего одна дверь, приоткрытая. Из двери торчали ноги. Я только успел заметить их, а Сэмка уже саданул в дверь сапогом.

Перед нами лежал человек, и голова его была свернута набок. Сэмка рявкнул: «Эфедрон!» – перепрыгнул через труп и исчез внутри. Рассмотрев тело, я пошел следом.

Кухня и единственная комната, в ней только кровать и шкаф. Сэмка стоял посреди комнаты, растерянно оглядываясь. Я зашел на кухню – плита с погасшими дровами, чугунок, в котором, кажется, готовили и из него же после ели, стол на трех ножках, ложка и вилка – и распахнутое окно. Остановившись возле него, увидел пятнышки крови на подоконнике, рядом – кучку темно-коричневой, высушенной травы, а еще – близкую крышу соседнего, двухэтажного дома.