Высокая магия

Новак Илья

В какой-то момент, оглянувшись, я увидел позади три крылатые тени. Пока еще слишком далекие, чтобы можно было различить подробности. Но они медленно приближались, и вскоре у меня мелькнула догадка… Неужели? Но откуда они здесь… Или он все-таки жив? Я попытался лететь быстрее, однако сопротивление жгута продолжало усиливаться.

Впереди распростерлась бескрайняя оранжево-желтая пустыня. Довольно долго я летел над ней, видя под собой лишь волнистую поверхность, а потом возникли приземистые полупрозрачные минареты. За ними пустыню сменили зубцы одинаковых гор правильной конической формы. За горами – длинный ряд статуй, полузверей-воинов с оружием в руках, а потом огромный провал. На

его дне плескалась эссенция, почему-то черная. Я вновь оглянулся – крылатые тени были гораздо ближе. Не осталось никаких сомнений: они преследовали меня. Теперь уже я хорошо видел, кто это. Но что мне делать… Ведь я не справлюсь с тремя! Стоило нестись в такую даль, чтобы в конце концов попасться им? Выходит, вся эта затея бессмысленна? Разве что как-то обхитрить их… Я еще раз оглянулся на преследователей, затем взглянул на жгут. Он дрожал. По нему они и летят, по жгуту легко определить, в каком направлении я двигаюсь, но срывать заклинание нельзя – с его помощью можно будет скрыться от преследователей. Можно обвести троицу вокруг пальца, но для этого следовало на некоторое время исчезнуть из их поля зрения. Выход был, хотя и пугающий. Не убьет ли он меня – и в Патине, и в реале?

Потом был лес мертвых каменных деревьев, над которым я пронесся, вспугнув стаю марлетов. А затем увидел город.

Здесь все застыло. Одинаковые бледно-синие кубы тянулись ровными рядами, посреди них высилась Пирамида с тонким шпилем. У основания торчали колонны в виде червей – мощные волнистые тела стояли вертикально, поддерживая треугольный козырек с высеченными буквами:

VITA EST VITA

Преодолевая сопротивление жгута, я проник сквозь раскрытые ворота и опустился, в последний миг глянув назад: троица была совсем близко, я уже видел выражения лиц, а вернее – их застывшие, мертвенные черты.

Наклонные плоскости вокруг, зигзаги ступеней… Я повернул влево, вправо, преодолел наклонный коридор, лестницу, галерею… Жгут напрягся так сильно, что меня стало вытягивать назад. Я сжался, всей силой воли стараясь двигаться дальше… Пролетев сквозь серый полог, попал в небольшое помещение. Стены его покрывали полки с книгами в одинаковых кожаных переплетах. Библиотека.

Эта точка была явно давно и бесповоротно мертва. Уже многие годы, если не десятки лет, никто не посещал ее. Часть полок обрушилась, но не упала, а повисла над полом. Несколько книг тоже парили, раскрытые; выпавшие из одного тома страницы застыли белым веером. Давление жгута стало невыносимым, он превратился в тонкий и прямой, пульсирующий синим цветом волос, что тянулся от меня наискось, пронзая стены Пирамиды. Оглянувшись – преследователи пока не появились, – я направился к дальнему углу библиотеки. Здесь все было крупнозернистым, покрытым бурым налетом. Я открыл фиалу, поднес к лицу. Сзади раздался приглушенный шум. Закрыв крышку, размахнулся и со всей силы швырнул ее о пол. И даже не смог разглядеть, разбилась она или нет – клуб сухой, лишенной энергии эссенции поднялся, словно пыль, а затем тихо звенящий от натяжения жгут наконец сделал то, для чего он был предназначен.

Меня пронесло сквозь лестницы и плоскости стен, мелькнули три фигуры в серых плащах, затем я увидел стремительно уменьшающуюся Пирамиду, минареты, пустыню, каменный лес, провал.

Кресло дрогнуло и вместе с мраморной плитой, скрипя, осело еще на пол-локтя. Пальцы Большака сильнее сжали мое плечо. Я привстал, схватил его под мышки и глянул вниз.

Герен Песчаный пробирался к нам, ниже виднелись фигуры с факелами. Сунув руку в карман, я убедился, что фиалы там нет, взвалил Большака на спину и стал спускаться, перепрыгивая с выступа на выступ – туда, где среди развалин виднелось основание мраморной лестницы и то, что осталось от холла Большого Дома.

4

Остановился я лишь раз, чтобы обмотать руку Большака куском

его рубахи. Голоса слышались сверху и звучали все громче. Вскоре они превратились в крики – кажется, это те, с факелами, нагнали Герена.

Спускаясь по свисающей в пещеру веревке, я на середине пути выронил Большака и, спрыгивая на пол, был уверен, что он уже мертв.

Он лежал лицом вниз, кряхтя и постанывая. Я открыл сумку на поясе. Самую первую порцию жабьей икры, ту, что достал для меня Большак, я не всю использовал для взрыва эплейцев возле гномьего кондоминиума. Я сразу же разделил ее на две неравные части и тогда применил большую. Вторая, совсем маленькая – размером с ноготь, – лежала в бутылке, обернутой несколькими слоями материи. С размаху швырнув бутыль туда, где сквозь камень доносился плеск воды, я успел повалиться на пол прежде, чем прозвучал взрыв.

Свисающий рядом со мной конец веревки задергался. Я поднял голову – по веревке сползал Герен.

Из образованной взрывом расселины хлынула вода. Опять взвалив Большака на плечи, я побрел против течения. Уровень воды не повышался, она не скапливалась в пещере, но растекалась по подземелью. Сзади повалил черный дым, когда вода достигла раскаленных руин Капища. Я пробрался в расселину, сделал еще несколько шагов и попал на широкую каменную полку – берег подземной реки. Из стены торчал железный стержень с укрепленным на нем факелом, а еще к нему была привязана веревка, тянувшаяся к кораблю Протектора.

И это – корабль? Как можно плавать на очень длинной, сужающейся с обоих концов бочке?

Судно выглядело так, как если бы с двух одинаковых кораблей снесли все мачты и палубные надстройки, а затем корпус одного перевернули, положили палубой на палубу другого и тщательно законопатили линию стыка. Поверхность была, несомненно, деревянной, но очень хорошо обработанной и покрытой густым желтым лаком. В носовой части виднелись два отверстия, закрытые круглыми хрустальными щитами, по бокам торчали кили, а сверху – изогнутая на конце длинная деревянная трубка. И крышка люка.

Ничего не понимая, я взял факел, снял наброшенную на стержень веревочную петлю и перепрыгнул на крышу судна. Чуть покачиваясь, оно стало медленно отплывать от берега. Я открыл люк и сбросил Большака вниз.

Из расселины выбрался Герен. Спрыгнув, я обнаружил, что люк теперь надо не просто закрыть, но еще и завинтить с помощью круглой скобы.

Задраив люк, я перешагнул через лежащего Большака и пошел вперед, освещая путь факелом.

Часть того, что находилось внутри, была из дерева, часть – из железа. Печка странной формы, дверца с винтами, рядом отсек, доверху наполненный углем, лопата…

Что-то ударило по кораблю снаружи.

За хрустальными окнами в носовой части плескалась вода, выше виднелись своды пещеры. Здесь стояло кресло, рядом имелся небольшой штурвал и два рычага. На каждом нарисован указательный палец, один направлен вверх, а другой вниз.

Пол чуть качался. Опершись ладонью на один из рычагов, я приблизил лицо к окну – и тут снаружи к нему прильнуло лицо Герена.

Хрусталь искажал, голова колдуна сквозь него показалась огромной и уродливой. Отпрянув, я зацепился за кресло и, с размаху усевшись в него, потянул рычаг. Он сдвинулся.

Мгновение тишины, а затем раздалось приглушенное шипение, и корабль качнулся сильнее.

Голова Герена за окном повернулась, словно он глядел куда-то в сторону. Я уже успел заметить, что сдвинул тот рычаг, на котором был палец, указывающий вниз. За окном мелькнула нога колдуна, прозвучали и смолкли быстрые шаги. Пол накренился, и корабль стал опускаться под воду.

Эпилог

К тому времени, когда Большаку стало лучше, я уже разобрался с управлением подводного корабля. По ходу дела чуть не потопил нас… но все же мы остались живы и плыли дальше.