Высокая ставка
Шрифт:
От Сэла не ускользнуло, что его забинтованные, сжимавшие край одеяла руки сильно дрожат.
В ту страшную ночь волны обрушивались на островок, грозя унести Сэла в открытое море. В конце
Казалось, он барахтался в воде целую вечность, а когда начал выбиваться из сил и успокоение на дне океана стало желанным, в этот самый момент из предрассветной мглы прямо на него выплыл белый корпус «Джейн Квин», и стоявший у руля маленький китаец бросил ему спасательный круг.
Сэл вернулся к кровати, сел на край. Очень хотелось выпить и закурить, но как это сделать? Он плохо соображал и ничего не мог придумать.
«Китаеза был прав. Я хоть и маленький, но очень выносливый». Сэл теперь знал, что не так-то легко его убить. Совсем даже наоборот.
Если увидишь, что я иду, -
Отойди лучше прочь.
Многие не отошли,
И многие погибли.
И еще он знал, что хочет жить. Он больше не мечтал о славе, он переболел ею. Его профессиональное "я", стремление к богатству, известности, почитание — все это сущая глупость, мальчишество, что-то вроде вечной любви к одной-единственной женщине. Он принял за такую любовь безумную страсть, не оплодотворенную истинным чувством, и сейчас не осталось в его душе ничего, кроме решимости жить, существовать, выжить.
С этими мыслями Сэл осторожно, чтобы не разбередить раны, лег в постель и поплотнее закутался в одеяло, потому что по-прежнему оставался голым. Он даже не вспомнил о полумиллионе долларов, зарытых под домом мексиканки, а если и мечтал о чем-то, так только о немецком «люгере», о том, чтобы снова ощутить в руке его тяжесть. Это придало бы ему уверенности. Оружие ему просто необходимо.
Он вздохнул и закрыл глаза. Сквозь сомкнутые веки утро казалось серым, безрадостным. Дверь тихонько отворилась, и, даже не открывая глаз, Сэл догадался, кто вошел.