Высокие ставки
Шрифт:
Оуэн вернулся и с отвращением уставился на вонючее препятствие.
— Если бы я не ездил на машине к себе домой, как вы говорили, я не смог бы выехать сегодня из гаража, чтобы вас встречать.
— А когда это сюда свалили?
— Я был тут вчера утром, сэр. Чтобы приглядеть за домом. А сегодня утром приехал включить отопление — и на тебе!
Я указал ему на открытку. Он прочел, с отвращением наморщил нос, но в руки ее брать не стал.
— На ней наверняка должны быть отпечатки пальцев.
— Думаете,
— Стоит, сэр. Неизвестно ведь, что еще взбредет в голову этому шизику. В смысле, если уж человек положил столько трудов лишь для того, чтобы вам насолить, он действительно не в себе.
— Очень разумно, Оуэн.
— Благодарю вас, сэр.
Мы вошли в дом, и я вызвал констебля. Констебль пришел после обеда, посмеялся, но карточку унес, упаковав ее в полиэтиленовый пакет.
— А что делать со всем этим... дерьмом? — угрюмо спросил Оуэн. — На удобрение оно не годится: в нем слишком много непереваренных семян, сорняки будут.
— Завтра уберем.
— Да тут же небось не меньше тонны! — Оуэн помрачнел еще больше.
— Я не имел в виду, что мы будем сами разгребать его лопатами, — сказал я. — Наймем экскаватор.
Остаток дня ушел на то, чтобы нанять все, что надо. Если постараться, можно нанять все, что угодно. Найти экскаватор оказалось проще всего. А список у меня был довольно длинный.
Примерно в то время, когда банкиры обычно тянутся за шляпами, собираясь домой, я позвонил Чарли.
— Ты оттуда прямо домой? — спросил я.
— Не обязательно.
— Не зайдешь на рюмочку?
— Сейчас буду, — ответил он.
Когда Чарли приехал, Оуэн сел в его «Лендровер», чтобы отогнать его на стоянку, а сам Чарли остался стоять, растерянно созерцая навозную кучу. В свете фонарей она не стала привлекательнее, и к тому же теперь она начинала растекаться по краям.
— Кто-то меня очень нежно любит, — усмехнулся я. — Проходи. И вытирай получше ноги.
— Ну и вонища!
— Сортирный юмор, — согласился я.
Чарли оставил свои ботинки рядом с моими на газетке, которую Оуэн предусмотрительно постелил у входа, и поднялся вслед за мной наверх в одних носках.
— Кто это сделал? — спросил Чарли, наливая себе огромную порцию виски.
— Жена Джоди, Фелисити, обозвала меня дерьмом после Сэндауна.
— Думаешь, это она?
— Бог ее знает. Она девушка способная.
— А кто-нибудь видел... мнэ-э... процесс доставки?
— Оуэн расспрашивал соседей. Никто ничего не видел. В Лондоне вечно никто ничего не видит. Все, что ему удалось узнать, — это что в семь вечера накануне, когда человек, живущий через два дома от нас, вышел прогуляться со своим Лабрадором, который регулярно поливает мои фуксии, кучи еще не было.
Чарли допил свое виски и спросил, что я делал в Майами. Я невольно расплылся в улыбке.
— А кроме этого?
— Я купил лошадь.
— Тебе еще мало?
— Подмену для Энерджайза.
— Ну-ка, ну-ка, расскажи все дядюшке Чарли! Я рассказал если не все, то почти все.
— Проблема в том, что мы можем подготовиться встретить его в субботу перед Стратфордом, а он возьмет и решит везти его в Ноттингем в понедельник или в Лингфилд в среду.
— Или вообще решит не выставлять его.
— А может ударить мороз, и скачки отменят.
— А когда это станет известно? — спросил Чарли.
— Ему придется за четыре дня подтвердить, что лошадь участвует в скачках. Но потом у него будет еще три дня на то, чтобы передумать. Наверняка станет известно только тогда, когда в вечерних газетах накануне опубликуют списки участников. Но и тогда нам нужно будет подтверждение от Берта Хаггернека.
Чарли хмыкнул.
— Берту не нравится сидеть в четырех стенах. Он рвется обратно на ипподром.
— Надеюсь, он все же потерпит еще немного.
— Дорогой мой! — Чарли закурил сигару и помахал спичкой. — Берт по натуре хулиган и задира, и, если ты сможешь дать ему возможность действовать по-настоящему, он будет счастлив. Он сильно невзлюбил Дженсера Мэйза и утверждает, что для «буржуя» ты совсем неплох. Он знает, что ты что-то задумал, и говорит, что, если есть возможность набить Дженсеру Мэйзу его постную морду, он хочет сделать это лично.
Я улыбнулся этому дословному пересказу.
— Ладно. Если ему действительно этого хочется, у меня для него дело найдется.
— Какое?
— Регулировать движение. Чарли выпустил клуб дыма.
— Знаешь, что мне напоминает твой план? Твои собственные игрушки-вертушки. Ты поворачиваешь рукоятку, и все фигурки вертятся на своих осях и делают то, что им положено.
— Ты не игрушка, — сказал я.
— Игрушка, игрушка! Но я, по крайней мере, это знаю. Вся штука в том, чтобы заставить работать тех, кто об этом не подозревает.
— Как ты думаешь, это все сработает? Чарли серьезно взглянул на меня.
— Ну, если повезет — почему бы и нет?
— А тебя потом совесть мучить не будет?
Его лицо внезапно озарилось широкой улыбкой.
— В каждом банкире прячется пират. Ты разве не знал?
В среду Чарли взял выходной, и мы весь день провели на местности, изучая диспозицию. Мы направились из Лондона в Ньюбери, потом из Ньюбери в Стратфорд-на-Эйвоне, из Стратфорда в Ноттингем, а из Ноттингема снова в Ньюбери. К тому времени бары уже открылись, и мы решили освежиться.