Высокий блондин без ботинок
Шрифт:
Следователь с округлившимися глазами налил себе воды.
— Хорошо, что я никогда не пробовал это фи, фу… как это?
— Фуа-гра! — выкрикнула Надя, прожигая глазами Марко, словно изобличая кого-то.
— Это правда? — спросил следователь у бледного Марко.
— К сожалению, я не настолько тонко посвящен в процесс кулинарного искусства, поэтому не знаю… — ответил он несколько растерянно.
— Правда-матка глаза колет? — продолжала бесноваться Надя.
— Я никогда не буду это есть, — тоже утвердилась в своей мысли Мила.
— А я буду! — с вызовом в голосе произнесла Вика. — Очень вкусный паштет, и мне все равно, что там происходит с глупыми гусями!
— Стерва!! — закричала Надя и попыталась кинуться на Вику. Мила остановила ее:
— Тише! Тише! Не связывайся…
— Всем успокоиться! — рявкнул следователь. — Митинг же не был санкционирован?!
— А кто бы разрешил? — вопросом на вопрос ответила Надя. — Конечно, нет! Мы подъехали к моим друзьям и присоединились к ним.
— Сколько вас было? Поймано только десять человек с вами, — спросил Григорий Степанович.
— Откуда я знаю? — пожала плечами Надя.
— Адреса и фамилии других участников? У вас же так много знакомых.
— Я не знаю.
— Вы, Ситцева, темните.
— Я не знаю.
— Понятно, — вздохнул следователь, — вот только зачем наносить физический вред человеку?
Надя стушевалась.
— Мы хотели забросать посетителей только яйцами.
— Ага, я уже слышал, даже и не тухлыми, а свежими.
— Мы купили их в супермаркете напротив, — пояснила Мила.
— А откуда у вас в руках оказался транспарант?
— Не знаю… кто-то дал…
— Кто из вас стукнул Марко Тозини по голове? С этого момента поподробнее, вам светит от двух до пяти лет, — напустил на себя очень строгий вид следователь.
— Товарищ следователь, отпустите мою подругу домой! — снова залепетала Надежда. На раскрасневшемся потном лице четче выступили веснушки. — Вы же видите, что она первый раз участвовала во всем этом, отпустите ее, пожалуйста, она больше не будет! Это я виновата, что притащила ее с собой. Мила за всю жизнь зла никому не сделала, а уж скольким животным она помогла безвозмездно. Отпустите ее, она даже в нашей партии не состоит.
— А вы не выгораживаете свою подружку, которая хочет выйти замуж за итальянца и чуть не пришибла одного из них? — спросил Григорий Степанович.
— Я одна во всем виновата! — заверила его Надежда.
— Я задал вопрос…
— Я! — Неожиданно громко и уверенно произнесла Мила. — Это я стукнула этого господина по голове, это я во всем виновата! Не знаю, что на меня нашло, наверное, неудачи в личной жизни плюс алкоголь, вот и получилось так… Я готова отвечать.
— И ответишь! — вскричала Вика. — Замуж она хочет! Посмотри на себя, неудачница! Врач-ветеринар! Бандитка! Будешь пять лет точно без итальянца!
Мила смотрела на эту молодую холеную женщину, и ей почему-то было ее жаль. Уж как она старалась, из кожи вон лезла, чтобы понравиться этому Марко, а он походил на каменное изваяние.
— Что ты говоришь?! Не смей! — затрясла ее руку Надежда. — Не слушайте ее, товарищ следователь, — это я.
— Это наговор! Замолчи!! Я сказала, что это сделала я, и точка!
— Так, все ясно! Виктория Алексеевна и господин Тозини, кто нанес вам удар? — обратился к потерпевшим Григорий Степанович, которому тоже не нравилось, если честно, все это дело, но он находился на работе и пострадал иностранный гражданин.
«Он же видел, что его стукнула Надя, — похолодела Мила и встретилась взглядом с темными, ничего не выражающими глазами итальянца, — ну дорогой, ну миленький, скажи, что это я, прошу, умоляю тебя», — молила Мила, и вся напряженная работа мысли отразилась у нее на лице.
— Я не видела, кто именно, Марк закрыл меня своим телом, но что кто-то из них двоих, это точно, — сказала Вика, — они вдвоем были рядом с нами, другие бы не успели подбежать. Я очень хорошо запомнила эту худую дылду и эту рыжую коротышку. Может быть, они сделали это вдвоем? — предположила Виктория, настолько ей хотелось засадить обеих женщин.
— Стукнула вот эта высокая девушка, — медленно сказал Марко, не отводя от Милы взгляда.
«Спасибо», — мысленно поблагодарила его Мила и вздохнула полной грудью, явственно чувствуя тошноту.
— Да он врет! Это я! — закричала Надя, ничего не понимая.
— Разговорчики! — прикрикнул следователь. — Спасибо вам, господин Тозини, за показания. Так я и знал, Ситцева, что вы выгораживаете свою подругу. Да она фанатична еще больше вашего. Надо бы психиатрическую экспертизу провести! Лечит кошек бесплатно, пьет вино с женой своего любовника, хочет замуж почему-то именно за итальянца и тут же из-за гусей готова убить, как ни парадоксально, но именно итальянца. Я сегодня с ума сойду! У вас, гражданка, есть адвокат?
— Нет.
— Значит, будет государственный, — вздохнул Григорий Степанович.
— Я не буду подавать заявление, — вдруг произнес Марко.
— Как? — на него уставились четыре пары удивленных глаз.
— Не буду, я их прощаю, и все улажено.
— У вас пробита голова! — напомнил ему следователь.
— Ерунда! Всего лишь какая-то фанера, она не могла нанести серьезный вред здоровью. Думаю, что девушки не хотели нас бить ею, просто сильный порыв ветра выхватил этот плакат из их рук и опустил мне на голову.
— Что ты говоришь? — недоуменно уставилась на него Виктория. — Да они стукнули тебя! Ты потерял сознание от удара.
— Господин Тозини, вы подумайте хорошо, — постучал карандашом по столу следователь, — она может быть опасна. Вдруг она огреет плакатом потяжелее еще кого-нибудь?
— Вот пусть другой и решает ее судьбу, я заявлять не буду, — пожал Марко плечами.
— А я буду! — сказала Виктория. — Моей жизни была угроза? Была! Вот и примите от меня заявление. Кроме того, испорчен мой костюм за тысячу долларов и блузка за пятьсот евро. Я требую компенсацию!