Высокий, царственный и сварливый
Шрифт:
— Я тоже тебя люблю, — он запечатлел на моих губах целомудренный поцелуй.
— Нам нужно вставать.
— Нет.
— Мы должны.
Я попыталась выполнить невыполнимую задачу — выкатиться из — под него. По сути, всё, что я сделала, это повернула голову. И ахнула, когда увидела красные цифры на цифровых часах, стоящих на прикроватной тумбочке.
— Уже почти десять сорок?
— Да. Так что пока нет необходимости вставать. Мы уже пропустили завтрак.
— Но… — я заикнулась, когда паника, словно шарик для пинг — понга, ударила меня между ребер.
Технически, я знала, что мои
Кай запечатлел на моей щеке крепкий поцелуй.
— Всё в порядке, Эсмеральда, — мягко сказал он. — Когда я впервые проснулся в восемь, я оставил сообщение кухонным работникам, своим родителям и твоему брату, предупреждая их, что мы не спустимся к завтраку. Так что, он уже знает. Он сказал дать тебе поспать как можно дольше.
Чуть больше недели назад я бы никогда не поверила, что Карим может или скажет такое, но сейчас представить это было немного легче. Всё ещё сюрреалистично, но почти правдоподобно. Но что ещё более важно…
— Карим дал тебе свой личный номер?
— Да. Несколько дней назад. Итак, ты никуда не уходишь. Ты останешься со мной, пока не приедет Роуз, чтобы помочь тебе подготовиться к балу.
Его очаровательное, настойчивое требование заставило меня улыбнуться.
— Ваши инструкции неясны, мистер Идеальный принц, — поддразнила я. — Ты хочешь сказать, что я должна держаться от тебя подальше до бала?
— Попробуй. Если сможешь, выберись из — под меня.
Я не пыталась. Держаться от него подальше? Нет. У меня не было ни воли, ни желания, вообще ничего для этого. Но то, что у меня не было выбора, поразило меня сильнее, чем когда — либо за последние две недели.
— Я не хочу уезжать завтра, — мрачно прошептала я.
В выражении лица Кая была отчаянная напряженность.
— Тогда останься.
Если бы только это было так просто.
Я была наследной принцессой Джахандара. У меня были работа и долг, и впервые я не хотела выполнять свою роль покаяния перед Каримом и моими родителями. Я хотела поддержать Карима, постоять за своё государство и за наш народ. Без всякого страха, вины, жалости к себе и ненависти.
Я хотела хоть раз заставить себя гордиться собой.
— Я не могу.
— Я знаю…
У Кая были работа и долг, от которых он тоже не мог отказаться. И я не сомневалась, что он чувствовал то же самое, что и я.
— Ты ещё не ушла, но мне уже больно, — сказал он, утыкаясь носом в мою правую ладонь. — Я знаю, что мы оба будем заняты. Не зная, когда я смогу поцеловать тебя и обнять в следующий раз. Это уже убивает меня, — боль пронзила мою грудь. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы выкроить время и навестить тебя в Джахандаре, но что я буду делать, когда не смогу, Эсмеральда? Как я буду спать, когда тебя не будет рядом? Как мне не скучать по тебе каждую минуту каждого дня?
У меня защипало в носу и глазах.
— Я не знаю, — мой голос дрогнул. — Но мы можем созваниваться каждый день. И я тоже найду время,
— Я знаю, — выдавил он и прижался своими губами к моим.
Мы целовались, целовались, и целовались. Долго и медленно. Глубоко и лихорадочно, не торопясь, чтобы стереть страх, сомнения и боль. Позади осталось только страстное желание, которое сделало пространство между моими раздвинутыми бедрами влажным, горячим и нуждающимся. И когда стояк Кая прижался прямо туда…
— Ты нужен мне. Ты нужен мне сейчас, Кай.
Он быстро покачал головой, ошеломленный румянец залил его лицо.
— Прошлая ночь была насыщенной, Эсмеральда. Я не хочу, чтобы потом тебе было больно.
— Я хочу, чтобы мне было больно, — сказала я, не сбиваясь с ритма. — Я хочу чувствовать тебя между ног во время ходьбы, — я прижалась тазом к его эрекции. — Я хочу эту боль, Кай. Дай её мне. Пожалуйста. Я умоляю тебя.
Прижавшись своим лбом к моему, он застонал, сдержанность и удовольствие боролись на его лице. Было очевидно, что удовольствие побеждало.
— Ты и твой грязный рот, Бэббл, — прорычал он и поднял голову. — Я не должен причинять тебе боль. Скажи мне, что я не должен.
— Ты должен, — я провела ногтями по его напряженной спине и впилась пальцами в его полные ягодицы через пижамные штаны. Он зашипел надо мной. — Ты правда должен.
Когда наши взгляды встретились, а руки переплелись над моей головой, он так и сделал.
Глава 40
Эсмеральда
— Может, ты прекратишь это делать? — строго сказала я Шехрияру, убирая его руку с галстука. Снова. Он боролся с хмурым взглядом, сжимая руки в кулаки по бокам.
— Неудобно, — проворчал он. Но беспокойство, исходившее от его тела, говорило о том, что дело было не только в галстуке. Ему было неудобно.
Были две вещи, которых Шехрияр не делал. Во — первых, он никогда не носил галстуки с костюмами. И, во — вторых, он не посещал королевские мероприятия, если только не стоял на страже по периметру зала.
Но принц Арш попросил Шехрияра и маму Катию присутствовать на заключительном балу Празднования Мира в качестве его гостей, и дресс — код, как всегда, был настолько формальным, насколько это вообще возможно.
Другими словами, Шехрияр сидел напротив меня во время ужина из пяти блюд с таким видом, словно хотел выбежать из обеденного зала Уэсткомбского дворца, пока вдовствующая королева Хааса вела с ним беседу. И с тех пор, как мероприятие переместилось в Большой зал, он оставался приклееным к стене.
Теперь бал был в самом разгаре: в углу у входной лестницы играл живой оркестр, а среди сотен приглашенных гостей, членов королевских семей и министров были расставлены красивые белые и бледно — голубые цветочные композиции.