Высокий, царственный и сварливый
Шрифт:
Мне ещё даже не удалось пригласить её на наше первое свидание. Хотя это было несколько иронично. Потому что, по правде говоря, я был готов опуститься на одно колено и попросить эту прекрасную женщину остаться со мной и позволить мне любить её всю оставшуюся жизнь. Чтобы я стал её мужем, и мы создали семью.
Вот почему моё волнение и раздражение были настолько сильными. Я знал, что она была эндшпилем для меня, но у меня не было шанса доказать, что я могу быть эндшпилем для неё. Что, если она вернется в Джахандар и поймет, что на самом деле не влюблена в нуждающегося, ревнивого принца —
Тревога была неумолимой. У меня заныли зубы, руки подергивались, в висках пульсировало, а сердце билось так быстро, что я вспотел. Было ли это похоже на ломку?
— Кай, — нежное прикосновение её пальцев к моей шее сзади, и я потерял голову и снова очутился в её объятиях. Она сжала ладонь у меня на затылке, и я не знаю, что было такого в этом прикосновении, но слова вырвались из моего рта хрипом.
— Я люблю тебя.
Её губы не двигались, но глаза улыбались так нежно.
— Я тоже тебя люблю. Очень сильно, — она быстро поцеловала меня в губы. — Пойдем в душ.
Наблюдать за тем, как Эсмеральда через зеркало в раковине в ванной стирает косметику смоченными ватными дисками, прежде чем ополоснуть лицо водой, это оказало на меня терапевтическое воздействие. К тому времени, когда она повернулась ко мне со свежей, сияющей кожей, красивым естественным румянцем на щеках, мои нервозные симптомы сменились относительной легкостью.
Относительной — ключевое слово. Потому что она ухватилась за подол моего джемпера, и при сильном натяжении у меня посередине образовался горячий узел.
— Руки вверх, пожалуйста, — потребовала она.
Было восхитительно, как она ходила на цыпочках и боролась, снимая с меня джемпер и термофутболку. Отбросив их в сторону, она медленно, с восхищением провела пальцами по моему животу и по темным волоскам на груди. Моё сердце бешено колотилось под её ладонью, но мои руки легли на её бедра, стягивая джемпер, думая только об одном.
Я хочу зачать в ней ребенка. Моего ребенка. Нашего ребенка.
Я бросил её джемпер на узорчатую плитку и на одном дыхании развернул её за плечи лицом к зеркалу. В ответ на меня посмотрели круглые глаза, а губы приоткрылись, затаив дыхание. Чертовски сногсшибательно.
Юбка, лифчик, трусики. Я снял с неё всё, что скрывало от меня её обнаженные формы, затем я снял брюки и боксеры, пока она наблюдала за этим через зеркало. В тот момент, когда мы оба оказались обнаженными, я обнял её и прижал спиной к своей груди.
Наш первый контакт кожа к коже почти за три гребаных дня.
Я застонал в её волосы, когда угольки пробежали по моей коже, отмечая, как она прижимается ко мне и как верхняя часть её задницы прижималась к моей утолщающейся длине. Она издала сдавленный звук и на мгновение прижалась ко мне спиной. Но затем она перенесла свой вес вперед, навалившись на мои руки.
— Кай, — хрипло позвала она. — Душ.
Я снова крепче прижал её к себе.
— Позже.
— Кай, — в её тоне послышались веселые нотки, когда она улыбнулась в зеркало. — Терпение.
Она
Она прошла мимо зеркала, потянув меня за руку к душевой кабине вдоль задней стены. Конечно, я не жаловался, но…но если я должен был проявить терпение, было бы справедливо, если бы она тоже почувствовала мое разочарование…
Это было по — детски. Но собственническое, цепкое возбуждение, охватившее меня, требовало, чтобы она почувствовала точно такую же беспомощную потребность и одержимость, которые я испытывал к ней.
В её черно — белой ванной комнате был большой, элегантный, современный душ у стены, облицованной черной плиткой. Душевая кабина, открытая с обеих сторон, только стеклянная панель от стены до пола защищала от брызг. Эсмеральда затащила меня под большую квадратную насадку для душа и прижалась спиной к моей груди, пока теплая вода с минуту омывала нас. Затем она взяла пастельно — фиолетовый флакон с шампунем и повернулась ко мне.
— Ты пользовался моим шампунем утром? — спросила она, открывая крышку.
— Ага, — сказал я, закрывая крышку и забирая у неё бутылку. Я наклонился, заменил шампунь на бутылочку мятного цвета для мытья тела и вложил ей в руку.
— Ты не хочешь, чтобы я вымыл тебе голову?
Я покачал головой, откидывая мокрые волосы со лба. Всё, чего я хотел, это поскорее закончить этот душ, чтобы я мог взять её семью разными способами. И это было бы только началом всего.
Она открыла крышку и плеснула беловато — зеленой жидкостью мне на грудь и плечи.
Я поднял руки и повернулся в ту сторону, куда она просила, пока она намыливала мылом всю мою верхнюю половину тела. Я сдерживал свои стоны и рычание каждый раз, когда её влажные груди и затвердевшие соски касались моей пылающей кожи. Но когда она попыталась затащить меня обратно под струю душа, чтобы всё смыть, я не сдвинулся с места.
— Мои ноги, — сказал я, мой голос был таким же хриплым и твердым, как тяжесть между моими бедрами.
Эсмеральда не стеснялась, когда дело касалось секса, но её лицо покраснело, как свекла, в тот момент, когда её взгляд опустился на мои ноги. Это было восхитительно. Это завело меня. Это заставило меня захотеть, черт возьми, подразнить её.
Я шагнул вперед, прижимая её спиной к стене, и взял гель для тела, чтобы немного брызнуть себе на бедра. Её ресницы опустились…и поднялись. Я выгнул бровь, ожидая. И, сделав маленький восхитительный вздох, она медленно опустилась на колени. Чёрт возьми, да.
Я склонился над ней, опираясь руками о стену и защищая её от брызг душа, когда она посмотрела на меня. Глаза такие большие и красивые. Такие чертовски жадные, нетерпеливые и голодные. Мой член пульсировал и подергивался к её приоткрытым губам, когда она терлась о мои бедра и спускалась вниз по ногам. Ни разу она не осмелилась прикоснуться к моему твердому члену, но не смогла удержаться от нескольких затяжных взглядов.