Высокое напряжение
Шрифт:
«Не совершай ненужных ошибок, Тата. Остановись…»
Припарковав автомобиль возле моего подъезда, Кир повернулся ко мне. На его губах искрилась улыбка, я знаю, он снова будет пытаться приглашать меня на свидание. Будто не понимает ничего… Но я должна со всем покончить. Как бы тяжело мне ни было… Кирилл заслуживает, чтобы я объяснилась с ним с глазу на глаз. Не стоит больше мучить ни его, ни себя.
— Тата, я хотел тебя пригласить… — начал он, но я перебила.
— Кирилл, мне нужно кое-что тебе сказать… — Кир замолчал, смотрел на меня, нахмурившись.
— Мне
— Стой, погоди, — его ладонь накрыла мою. Стало больно в груди, но я должна была идти до конца. — Я, чувствовал, что будет этот разговор… но, Тат, не руби с плеча. Пойми, я не бегаю за каждой девушкой, всегда было как раз наоборот… но с тобой… — нервно усмехнувшись, отворачивается в сторону, пытается подобрать слова. — С тобой все иначе… ты много значишь для меня… И я не хочу тебя терять… просто не руби все сгоряча, — в его глазах столько мольбы, и это душит меня петлей.
— В том-то и дело, что я не сгоряча…Я делаю все обдуманно, Кирилл. Ты мне очень дорог как человек, как друг… но, к сожалению, ничего у нас не выйдет… — чувствую себя последней тварью. Могу поклясться, слышала, как на мгновение его сердце перестало биться. Только что я убила частичку светлого, хорошего.
— Ладно. Я понял все, — кивнув, он отпускает меня.
В салоне повисает тишина. Кир отворачивается, сжимая рукам руль, а я выхожу из машины.
Иду к подъезду, не чувствуя собственных ног. Ну, что я за сволочь такая? Почему не смогла полюбить его — такого идеального. Втюхалась в полную противоположность ему: в непостоянного, склонного к крайностям индивидуума…
Лев
Тата уехала с Киром. Отпускать ее с ним и молча смотреть вслед уезжающей машине было невыносимо. Сжал последние крохи воли в кулак и, сцепив зубы, сдерживал порывы. Успокаивало только то, что теперь, после сегодняшней ночи, я знал наверняка — Тата моя. И в мыслях ее кроме меня нет никого.
Навел порядок в доме, пока дед копошился со снастями. Специально не стал вызывать клининговых работников, хотел отвлечься… Нужно было куда-то деть свою энергию, чтобы с ума не сойти. Дед пытался снова завести разговор о Тате, но я перевел все в другое русло. Незачем зря сотрясать воздух, я все равно не сдамся, не отступлю.
Отвез дедушку домой, закупил в гипермаркете продуктов ему на неделю. Тетя Маша осталась на ближайшие дни без водителя, ездить в город будет некому. Попрощавшись с родными, ближе к ночи вернулся домой. Настроение было на удивление хорошим. Сел сразу же за комп, доработал проект Таты и отправил ей чертеж по электронке.
Хотел было написать сообщение. Стоял, как идиот, с телефоном в руках и улыбался, раздумывая над текстом послания. Знаю, она ждет его…
Вдруг раздался звонок в дверь. Оставив гаджет на столе, отправился в коридор. На пороге стоял Кир. И вид у него был, мягко говоря, не очень.
— Я зайду, или так и будем стоять? — голос брата был тягучим. Язык заплетался. Какого черта с ним случилось? Он в таком состоянии был за рулем?
— Проходи, конечно, — отступаю в сторону. Кир шаткой походкой вваливается в коридор. Скинув кроссы, проходит в гостиную. В его руке початая бутылка виски. Упав со всего роста на диван, растягивается на нем, пригубляет напиток.
— Что случилось у тебя? — спрашиваю, устав ждать его речи.
Подобравшись, принимает сидячее положение.
— Ты стаканы дашь? Или так, с одного горла бухать будем? — приподнимает бутылку, тряся ее содержимым.
— Я не в настроении пить, Кир. Поработать хотел. Да и не знаю, что за повод.
Нервно усмехнувшись, отворачивается.
— А повод что ни на есть достойный… Я конченый неудачник, брат… не везет мне с бабами, совсем не везет… — закашливается. Но мне кажется, просто гонит слезы.
— Что случилось?
Он поднимает на меня воспаленные глаза, и я все понимаю. Говорить ничего не нужно, я чувствую его боль и тоску. Ощущения проносятся током по венам.
— Кир, но вы ведь практически и вместе не были. Не убивайся так. Да и у тебя проблем-то никогда не было с бабами… — понимаю, что мои слова не сильно его успокоят, но пытаюсь хоть как-то помочь.
Кривится, прячет взгляд, закрывая лицо ладонью.
— Она не такая… не как все, — его голос приглушен. Убрав руки, брат поднимает на меня глаза, и я вижу в них слезы.
— Я впервые после матери что-то почувствовал, понимаешь? Все это время, после того как она оставила меня из-за мужика, бросила на деда, отправившись со своим трахарем за границу… — Кир замолкает. Знаю, с каким трудом ему даются эти воспоминания. Я был свидетелем всего, но сейчас каждое его слово — будто нож в ребра.
— Я думал, закалился. Закрылся ото всех, не желая подпускать. Сколько их было, девушек? Блондинки, брюнетки… Ты как никто другой знаешь, каким я был…
— Таким же, как и я, — действительность только сейчас доходит до меня. И от осознания всего становится не по себе.
— Ты сам пытался призвать меня к разуму, помогая мне уйти от внимания прилипчивых пассий, — продолжает Кир. — А Тата… я полюбил ее, понимаешь? С первого взгляда. Влип, как полный профан. И ведь поверил в то, что она другая… — голос брата осекается. Сделав еще глоток алкоголя, прижимает рукав ко рту, зажмуривается.
— Когда ты нападал на нее, мне так нравилось быть ее защитником… Она такая милая, хрупкая… Мне казалось, что я наконец-то смогу стать счастливым. Но… я оказался ненужным ей, Лев, — Кирсмотрит на меня так, как смотрел в детстве… когда его обижали старшие мальчишки, и он просил поддержки у меня. А я стискиваю кулаки, чувствуя, как на грудь опускается давящее чувство вины. Ведь в этот раз не смогу помочь, в этот раз я сам виной его бедам.
— Кир, да брось ты… Тата не твоя мать… Тут совсем не так все…