Высщей категории трудности
Шрифт:
Потом Саша понадобился женщине — эксперту. Ее звали Викторией Павловной. Она попросила его влезть в палатку и вспомнить, кто где спал. «У вас ведь у каждого было свое место?»
Саша влез. Палатка так пахла елью, что у него сжалось сердце. Как будто он сам оказался у Раупа. Ночь, метель, надо выбираться быстро, а тут этот полог…
Саша запутался в пологе, и Виктория Павловна помогла ему выбраться из палатки. Она все спрашивала: «Ну, вспомните, кто должен был спать в дальнем углу? А у входа? А посередине?»
У выхода должны были спать девушки — это Саша помнил точно. Но кто именно из девушек спал крайней у выхода, Саша не знал. В этом походе он в палатке не ночевал ни разу…
И снова бесконечные вопросы следователя и эксперта. Самые разные,
— Вы точно помните эту куртку?
— Чьих вещей здесь не хватает?
— Как вы обычно выбирались из этой палатки?
— Как можно выбраться из палатки, если она поставлена по — штормовому, то есть почти лежит?
— Как вы ставили печку?
— Что вы надевали на ночь?
— Вы спали под одеялами?
— Как бы вы лично действовали, если бы вам срочно надо было выйти из палатки? Скажем, в случае тревоги?
— Кто из ваших девушек более голосистая?
— Были ли у вас ножи?
И Саша отвечал на все вопросы, путаясь, запинаясь, стараясь припомнить все детали.
— Я им сказал: «Какой же турист, если он без ножа. В лесу без ножа никак нельзя». Я свой всегда ношу в нагрудном кармане. Он и сейчас со мной. — Саша показал мне нож, комбинированный — с вилкой и ложкой. — Такие же ножи у Толи и у Васи Постыря, только они носят их не в кармане, подвешивают в чехле к поясу. А у Глеба финский нож. Он его всегда носит… носил…
Саша умолк. Стали слышны разговоры в соседней комнате, все так же, как четыре дня назад, жалобно поскрипывала форточка, пропуская в комнату снег и холод. Снег падал крупными хлопьями.
Саша встряхнулся:
— Какая зима, — сказал он, — я не помню столько снега…
— А в горах что творится!
— Да, я знаю. Кротов все время беспокоился, что ребята в вашем отряде попадут под обвал.
Мы опять помолчали.
— Да, — вдруг спохватился Саша. — Я вам еще не все рассказал. Утром, это было уже семнадцатое февраля, меня пригласили в горком партии. Там было совещание по итогам поисков. И, видимо, должны были решать, что же делать дальше. Первым выступил мастер спорта — москвич. От Федерации туризма РСФСР.
Он сказал, что в несчастье с группой Сосновского виноваты прежде всего организации, оформлявшие поход. Спортклуб, завком, турсекция. Спортклуб подписывает все, не понимая в туризме ничего. Председатель спортклуба «болеет» за футбол, волейбол, хоккей, но только не за туризм. Активисты к документации относятся с величайшим пренебрежением. О слабой дисциплине в турсекции говорят хотя бы такие факты, что группа увезла с собой маршрутную книжку и что Сосновский самолично перенес контрольный срок на два дня.
Спортклуб вообще не контролирует туристов. Они забыли, что их в любой момент могут проверить Федерация, областной совет или даже прокурор. Надо работать на прокурора!
Ему, видимо, здорово понравился этот тезис «надо работать на прокурора», потому что он повторил его трижды.
— Вы понимаете, — сказал Саша, — когда москвич сел на место, мне хотелось убежать оттуда. Ведь во всем том плохом, что он перечислил, была и моя вина, понимаете? Рядом со мной сидел наш председатель, Лев Иннокентьевич Виннер. Так он совсем сгорбился. Но тут москвича перебил… Этот… Я его не знаю, но, по — моему, он здесь, главный.
— Турченко?
— Да, кажется, у него такая фамилия. «Выводы делать пока рано, — сказал он, — но их, видимо, придется делать».
И тоже глянул в нашу сторону, но не очень осуждающе.
Потом этот Турченко долго все уточнял: кто утверждает окончательный маршрут, должны ли туристы при себе обязательно иметь оружие, радиостанцию… Отвечал Лев Иннокентьевич, я тоже отвечал. А потом встал следователь.
— Я несколько удивлен выступлением товарища, — следователь кивнул в сторону москвича. — Вместо анализа обстоятельств трагедии, случившейся под Раупом в ночь с пятого на шестое февраля, я услышал, к сожалению, выступление ревизора. Слов нет, ревизии нужны, но, как говорится, в свое время. Сейчас нас должно больше интересовать, что же произошло в ту трагическую ночь на склоне вершины «1350»? Попробуем проанализировать те немногочисленные факты и вещественные доказательства, которыми располагает следствие.
Он сказал, что экспертиза утверждает: смерть Сосновского последовала в результате общего переохлаждения организма, «Поверхностные телесные повреждения, имеющиеся на трупе, надо отнести за счет ушибов при падении. Никаких ножевых или других смертельных ран на теле Сосновского не обнаружено».
Одним из первых выводов, который сейчас уже можно сделать безошибочно, группа не подверглась нападению извне. Почему? В палатке найдены все документы, банка с деньгами и карты. По заключению экспертизы, палатка разрезана ножом изнутри. Нельзя допустить также, что на них напали дикие звери. Звери зимой, по свидетельству местных жителей, на хребте вообще не появляются.
— Вчера вечером, — сказал следователь, — мы получили сообщение прокурора Новикова с места происшествия. Новиков ознакомился с групповыми и личными дневниками, найденными в палатке. Они проливают свет на трагические события, происшедшие в ночь с 5 на 6 февраля. Новиков пишет: «Теперь уже не приходится сомневаться, что в палатке ночью произошла борьба, точнее, драка. И именно эта драка послужила причиной последующих событий на склоне вершины «1350». Последние записи в дневниках говорят о том, что в группе сложились ненормальные отношения между отдельными членами. В частности, между Норкиным и Шакуновым. Они спорили между собой в очень ожесточенной форме. Не надо забывать, что в группе были и две девушки, и в одну, судя по личным дневникам, был влюблен сам начальник группы. Был в группе и спирт, остатки обнаружены в палатке. Таким образом, причиной драки могла послужить девушка или что — либо еще, а толчком — спирт…» Саша помолчал.
— Понимаете, я сидел совершенно подавленный. Драка? В нашей группе драка? Это же невозможно! Я, наверное, стал бы кричать об этом во весь голос, но тут вмешалась Виктория Павловна.
— Да, — сказала она, — палатка изрезана изнутри ножом самими туристами. Но я удивлена выводами следователя не меньше, чем он сам был удивлен выступлением товарища из Москвы. Еще вчера, если мне не изменяет память, он имел мнение несколько другое. И если он так круто повернул, то, видимо, причиной этому — записка от товарища Новикова. Конечно, Новиков был на месте сам, это опытный криминалист, но позвольте мне усомниться в его выводах. Я вообще сомневаюсь, что в группе могла вспыхнуть драка. Не могло быть там недоразумения и на почве чувства к девушке.