Высшая школа целительства
Шрифт:
Студенты веселились перед универом, некоторые открывали бутылки шампанского и пили пенистый напиток прямо из горла. Алька с натянутой улыбкой шла мимо этого веселья. Поселившаяся в душе необъяснимая тоска, не поддавалась никаким радостям жизни.
Вытащила смартфон и позвонила маме. Сообщила о результате экзамена. Зашла в кафешку, посидела за чашечкой кофе. Настроение никак не улучшилось, и девушка сдалась.
– Не могу больше.
– Прошептала девушка, - что я потеряла? Что забыла? Откуда такая пустота в душе? Надо сходить, пожалуй, к психиатру. Это натуральная депрессия. Надеюсь, это лечится.
Приняв
– Вона как ее шатает. И не видит никого, с утра шары залила. Говорю ж пьеть, проклятушшая! Небось мужик бросил. Да и кому така силётка нужна-от.
– Рассказывала она товарке из соседнего подъезда.
Девушка взглянула на них равнодушно, и, молча, прошла в свою квартиру. Ощущение чужого присутствия никуда не исчезало, что довольно сильно выматывало. Оголенные нервы остро реагировали на каждый шорох, каждый скрип. Девушка забралась с ногами на кровать, легла на спину и, лежа с открытыми глазами, смотрела в потолок. В своих терзаниях она не заметила, как стемнело, как вернулась мама, пришел брат. Обеспокоенные родные не могли привести девушку в адекватное состояние. На все вопросы она отвечала невпопад, висела сломанной куклой на руках брата, пытающегося поставить ее на ноги.
Елена Аркадьевна, сглатывая непролившиеся слезы, судорожно набирала телефон подруги.
– Тома, Алька... Она не говори и не шевелится. Приедь а... Пожалуйста.
– Еду.
Подруга мамы была действующим психиатром, работающей в стационаре. Тамара Павловна, высокая рыжеволосая женщина с ярко-зелеными глазами, приехала через сорок минут. Вошла в комнату, выгнала Елену Аркадьевну и осталась наедине с девушкой.
Быстро посмотрела в ее глаза, хмыкнула, провела ладонью над телом Али. Затем ее холодные пальцы прикоснулись к вискам, сжали голову девушки. Тамара Павловна скрипнула зубами, глаза сверкнули зеленым злым огнем.
– Спи, Аля.
– И вышла из спальни.
Амарил. Где-то в горах, где никто никогда не бывал.
Разъяренный Игнасий ворвался в большую светлую комнату.
– Ана и Яна, выходите, паршивки две! Я знаю, что вы дома!!!
Молчание было ему ответом.
– Немедленно! Иначе маму вызову!
Перед ним появились две фигуристые зеленоглазые молодые красавицы.
– Маски быстро сняли!
Фигуры подернулись дымкой и перед магом стояли две худенькие девочки лет двенадцати с зелеными глазами, конопушками на белоснежных мордашках и толстенькими рыжими косичками. Девчонки скромно опустили глазки в пол, одна ковыряла носком туфельки плотный ковер, а вторая теребила подол платья.
– Вы понимаете, что вы натворили???
– продолжал яриться Игнасий.
– А что, пап? Ничего же не произошло...
– Сказала левая девочка.
– Ана, ты издеваешься? Не произошло? Вы пятьсот лет назад вмешались в жизнь моего мира! Нарушили все, что только можно. Как вы вообще догадались приворот наложить на Эмилиана и Витэлию? Чем вы тогда вообще думали?
– Ну, пап, он же лучше этого противного Римериуса.
– Ныла Яна.
– И вообще, мы блондинов не любим.
– Добавила Ана.
– Вы не любите блондинов, а мне ваше самоуправство стоило адовой кучи работы. Просчитать каждую вероятность, после любой коррекции реальности, созданной вашими действиями. Я же вынужден был этих иномирянок приводить, лишь бы только сгладить последствия ваших действий, чтобы не разрушить мой мир! Я демиург, а не уборщица, чтобы за вами прибирать!!!
Девчонки недовольно сморщили носы и принялись демонстративно разглядывать трещинки на потолке.
– А что вы с Алей устроили?
– Она нашего любимчика обидела.
– Профырчала Яна.
– Какого любимчика?
– Опешил демиург.
– Влада. Ооон тааакой красааавчик!
– Мечтательный голосок Яны одобрительно был встречен сестренкой.
– Девчонки, да я вас выпорю! Он значит красавчик, а вы бедной девочке жизнь испортили! И не только ей! Я сейчас же вызываю маму.
– Наши тысячу лет еще не вышли с тобой, папа!
– Возмущенно пропищала Ана.
– Не вызывай, я тут.
– В зал вошла Тамара Павловна. Если точнее быть, то демиург Земли.
– Так, все садимся, и Игнат рассказывает мне все, чего я еще не знаю.
– Тома, а я не знаю, чего ты знаешь.
– раздраженно высказался Игнасий, упав в кресло. Девчонки с обиженными мордашками уселись на диван, Тамара заняла место на широком подоконнике.
– Все, и рассказывай.
– Только не ругайся, дорогая. Но я дал девочкам силу и обязанности стихий моего мира.
– Таааак, продолжай.
– Темно-каштановая бровь полезла вверх.
– Ну и они решили помочь своему фавориту императору Замина получить в невесты красавицу принцессу. Наложили на них заклятие вечной любви. Император Террии объявил войну. Самое гадкое, что я точно не знал о том, что девчонки вмешались. Пока Аля не побывала в прошлом и не рассказала, каким образом все произошло. Я все возможные реальности после того как естественный ход событий нарушился проверил, по всему выходило, что мой мир будет разрушен, причем в ближайшие триста лет.
Злой взгляд матери ожег девчонок, и они втянули головы в плечи.
– Единственное, что могло остановить разрушение - сила из других миров. Ну и я стал подкидывать Пророчества об иномирянках Императорам. Так и дотянули до сего времени. А единственным выходом стала ситуация с приходом Али и ее темпоральной магией. Правда, на пути к этому событию были потери, которые в случае успеха компенсировались бы.
– Ну и чего не получилось?
– Устало спросила Тамара.
– А снова доченьки наши вмешались. Эти малолетние хулиганки снова влезли, куда не следует. Я в артефакт со стабилизатором вложил любовную магию, чтобы Римериусу стало все равно на потерю невесты.
– И?
– Тома, они кинули на Альку заклятие полного доверия. И внушили ей, что нужно быстро уйти. Видите-ли испугались, что она к Владу потянется. Третье Пророчество исполнять, которое, между прочим, сами и навешали ей. Я просил всего два показать!!!
– Ну, паааап!
– Хором протянули близняшки.
– Игнат, они не только это учудили. Они ей память заблокировали. Причем коряво. Две магини-недоучки... Аля с ума сходит на Земле. И, боюсь, скоро я не смогу ей помогать.
– Вот как. А я все понять не мог, почему на все мои действия ее память не откликается.
– Задумчиво произнес Игнасий.