Высший класс
Шрифт:
Димон, усевшийся рядом с водителем — щуплым веснушчатым парнем, повернулся к Сопелову.
— Едем в лучший здешний отель, «Ижевск» называется, — сообщил он. — Витек вот этот говорит, местов там навалом, а ежели что — у него там тетка администратором пашет.
Сопло молча кивнул, сообразив, что именно из-за тетки умный Димон и выбрал этого шофера: заказать места из Москвы они не успели, тем более что двинули сюда и не из Москвы даже, а из Химок, воспоминание о пребывании в которых хорошего настроения Соплу не прибавило… Хотя кое-какое удовлетворение он получил: смерти, желательно собачьей, Сопелов
Такси бойко катило по какой-то заснеженной дороге, по сторонам которой действительно высился лес, угрюмый, черный и молчаливый. Лишь спустя полчаса начали возникать хоть какие-то признаки цивилизации: словно нехотя огромные сосны и ели отступили от дороги, между редкими фонарями нет-нет да мелькали избушки-развалюхи, в некоторых из них желтоватым шестидесятисвечовым светом горели маленькие окошки… А потом, к немалому изумлению пассажиров, в одну минуту все изменилось, и, словно по волшебству, перед машиной и вокруг нее возник город. Вынырнувший из-за очередной купы деревьев, закрывавших обзор, он вспыхнул многочисленными разноцветными огнями, ничуть не уступающими московским, высокими домами и просторными, куда просторнее большинства столичных, улицами. Несмотря на поздний час, улицы выглядели довольно оживленно и по части пешеходов, и по части машин.
— Ни хрена себе, — пробормотал Кот. — Прям как Европа какая…
— А что ж, мы не Европа, что ли? — впервые заговорил водитель. — Мы и есть Европа, до Урала-то от нас ишшо пилить и пилить.
Говорок у него тем не менее был типичный уральский — с округлыми, словно бочки, «о», а в голосе слышалась легкая обида.
Машина между тем мчалась по улице, уходящей вверх, как будто находилась она на пологом склоне гигантской горы, по сторонам мерцали неоновыми надписями на первых этажах солидные «сталинки».
— Это, — продолжал разговорившийся Витек, — значит, улица Пушкинская, а это, значит, наш Дом правительства и площадь, вона впереди — отель, а то, что слева торчит, это, значит, такой памятник на набережной, у нас его называют «Лыжи Галины Кулаковой», поскольку Галина Кулакова родом отсюдова!
Он гордо покосился на Димона, а Сопло невольно пожал плечами: кто такая Галина Кулакова — он понятия не имел. Но, видать, важная птица, если ее лыжами обозвал и дурацкий монумент, просматривающийся слева и внизу площади, на которую уже выехала машина. Дальше простерлось какое-то мутно-белое пространство, переходящее в сплошную тьму. Замерзшая река? Может, тут Волга течет?
— А тама — наш Пруд, — развеял его сомнения водитель, очевидно, возомнивший себя экскурсоводом. — Четыре километра в поперечине, а в длину аж четырнадцать, впадает в Каму. А Кама в Волгу!
— Хватит трепаться! — обозлился Димон. — Ну, веди нас к своей тетке!
Такси уже стояло некоторое время возле высокого многоэтажного здания, на крыше которого розовым неоном светилось слово «Ижевск». Патриот своего города, Витек снова обиженно засопел, но послушно вылез из машины и распахнул обе пассажирские дверцы.
— Подашь завтра свою телегу к восьми утра, — буркнул Димон, покидая теплое нутро салона и озабоченно застыл на месте, подозрительно оглядываясь по сторонам. И лишь закончив осмотр, сообщил: — Все в порядке, шеф, можете выходить.
Спустя десять минут
Прежде чем направиться к видневшимся в глубине холла лифтам, Димон внимательнейшим образом огляделся по сторонам. И, видимо оставшись вполне удовлетворенным осмотром, двинулся впереди шефа. Шествие замыкал, как и положено, Кот.
Едва дверцы лифта сомкнулись за их спинами, Филя Агеев, безмятежно дремавший в числе прочих приезжих в уголке одного из диванов, расставленных в холле без видимой системы, приоткрыл глаза и потянулся, одновременно незаметно наблюдая за светящимися цифирками, мелькавшими над лифтами. Цифирки домелькали до шести и замерли. Подождав еще пятнадцать минут и убедившись, что никто из вновь прибывших не намеревается воспользоваться третьим этажом, Филя лениво поднялся со своего места и направился к стойке администраторши.
— Нина Ивановна, — подхалимски улыбнулся он, — очень вас прошу, если мой дружбан все-таки объявится, разбудите меня по телефончику, а?.. Больно спать охота, прямо сами глаза закрываются…
Пятисотрублевая купюра бесшумно выскользнула из пальцев Агеева и приземлилась на столе, под самым носом тетки Витька. Поглядев на нее с некоторым презрением, та нехотя кивнула:
— Ладно, разбужу.
И удовлетворенный Филя, в свою очередь, двинул к лифту. Никакого дружка он, разумеется, не ждал. А тех, кого ждал, благополучно дождался.
Его одноместный номер располагался на четвертом этаже и выглядел вполне прилично, хотя и был несколько тесноват для двоих: впрочем, ночевать в кресле Агеев особым неудобством не считал. Нине Фроловой, найденной им очень быстро через исправно функционирующую в Ижевске горсправку, он, конечно, уступил единственное спальное место. Уговаривать девушку временно поселиться в гостинице вместе с ним долго не пришлось. Услышав, кто именно вознамерился ее навестить в ближайшие часы, эта пухленькая блондиночка перепугалась насмерть, на глазах лишившись своего яркого здорового румянца. С трудом Филе, предварительно выспросившему все, что требовалось, удалось ее более-менее успокоить и уговорить принять кое-какие меры к тому, чтоб ее бывший шеф не кинулся искать девушку по всему городу.
Сопла Нина Фролова боялась и по сей день до дрожи в коленях и долго не могла поверить Агееву, что в Ижевск тот двинул не за тем, чтобы наказать ее за бегство из столицы — чем оборачивалось такое наказание, она знала очень хорошо. И даже не за тем, чтобы вернуть ее в свой бизнес. Потом точно так же не могла поверить, что отвязаться от Сопелова столь просто, как говорит Филя. Кажется, в последнее она и по сей момент не верила, но что ей оставалось делать, как не последовать агеевским указаниям? Ведь ни на чью защиту Нина и здесь, в родном городе, так же как в Москве, рассчитывать не могла. И хотя до сих пор ей никогда не приходилось иметь дело с частными детективами и девушка всерьез опасалась, не то же ли это самое, что и обыкновенные менты, выхода у нее действительно не было…