Выстоять. Буря над Тереком
Шрифт:
— Готова твоя машина, парень, — говорит мне Исмаил. — Пошли, туда-сюда, смотреть будем! Хорошо получилось, клянусь Аллахом, был бы молодой — себе бы такую же сделал!
Ну, что ж, пойдем, коли зовут, глянем, чего с моим честно отбитым трофеем этот чеченский Кулибин сотворил. С такими мыслями я захожу следом за стариком-механиком и Игорем в расположенный в углу огромного двора ремонтный бокс, сложенный из бетонных плит.
— Охренеть!!!
Да уж, как-то иначе выразить эмоции было трудно. За спиной слышу восторженный выдох Толика. Да и у Игоря выражение лица, прямо скажем, далеко не невозмутимое. Исмаил, довольный
Сказать, что приблудно-трофейный УАЗ изменился — это значит почти ничего не сказать. Узнать в стоящем в боксе красавце того ржавого и сильно помятого «ветерана», что достался мне «в наследство» в кювете перед Аргунским КПП, было практически невозможно. Больше всего он теперь походил на те машины, что участвовали в мое время во всевозможных внедорожных «покатушках», именовавшихся модным тогда иностранным словом «аутдор». Отличный у Асланова дяди получился автомобиль — даже на вид мощный и агрессивный. В первую очередь глаз зацепился за колеса: они стали сантиметров на пять шире и на десять выше, с внушительными грунтозацепами. Да и колея вроде стала шире… Я наклонился к колесу. Точно, между колесным диском и ступицей присутствовали стальные проставки, расширяющие колею и позволяющие более широким колесам сохранять прежний предельный угол поворота, не цепляя за арки колес. Крылья были безжалостно подрезаны, чтобы вместить более чем 80-сантиметровое колесо.
Интересно, что же там с подвеской стало… Я полез под машину. Так… между рамой и кузовом алюминиевые проставки высотой сантиметров семь. Между пружинами подвески и опорными чашками шасси тоже проставки. Да, клиренс задрали по максимуму — больше уже угол наклона кардана не позволит. Ну, так нам, вполне возможно, по камням прыгать — самое то. Амортизаторы не только заменены на более длинноходные, но вообще сдвоены. Класс!
Мосты на моем пепелаце редукторные, военные. Это хорошо — у них меньшая нагрузка на трансмиссию, иначе с такими колесами шестерни с полуосями будут постоянно лететь.
— Главные пары мостов мы тебе поменяли с 4.625 на 5.2, — прокомментировал мой осмотр Исмаил.
Ага, крутящего момента на колесах теперь до дури — как раз для таких колес… Ну что еще у нас внизу — защита рулевых тяг, моторного отсека, картеров мостов, раздатки, топливных баков. Все сварено из стального листа и уголка — выглядит внушительно.
Выползаю из-под УАЗки. Заглядываю под капот. Движок явно перебрали. Очень похож на привычный Ульяновский УМЗ-421, под 92-й бензин — но какой-то… не совсем ульяновский.
— Двигатель хороший, ростовской сборки… Ваха его отрегулировал — сожрет все, что горит и что не горит — тоже, клянусь Аллахом…
Новая проводка, крышка трамблера, катушка зажигания и реле посажены на герметик. Внешний воздухозаборник-шноркель — выведен на уровень крыши. Мощный бампер с лебедкой, здорово похожий на те, что на наших отрядных «Тиграх» [1] были, разве что размерами поменьше, «кенгурятник» и каркас безопасности из толстостенной, миллиметра три, трубы. На «кенгурятнике» дополнительно установлены две танковые фары со светомаскировочными «намордниками», а со стороны водителя — положенная УАЗу «по штату», но еще совсем недавно отсутствовавшая поисковая фара. На дверцах снова появились снятые боевиками еще черт знает когда надставки со стеклами. Тент, опять же, натянут явно новый.
1
«Тигр» — российский бронированный многоцелевой автомобиль повышенной проходимости.
Да уж, еще бы ряд из четырех дополнительных фар на переднюю дугу на крыше, эту машину можно было бы смело на участие в каком-нибудь «Джип-Шоу» выставлять. Приоткрыв водительскую дверь, заглядываю в салон. Там тоже наведен полный порядок: драный, вытертый до белизны дерматин с кресел снят, а вместо него — куда более практичный в здешних условиях брезент. На ум снова приходят наши омоновские «Тигры», там тоже сиденья брезентухой обиты были. Пол, кожухи, арки — заделаны ребристыми алюминиевыми панелями. Приборная панель тоже приведена в божеский вид: все приборы управления снова на своих местах и, судя по всему, вполне исправны. И даже резиновые коврики на полу лежат, пусть и простенькие, без каких-нибудь узоров и фирменных логотипов, но сам факт — они есть! Нет, ну это просто фантастика!
— Там, если надо, можно задний диван снять и пулеметную турель поставить, — слышу я из-за спины чей-то голос.
Обернувшись, вижу, что к нам присоединился молодой парень, здорово похожий на Исмаила, только намного моложе и без бороды. Скорее всего, это и есть второй автомеханик — Ваха.
— Ну, что скажешь, Михаил? — вопросительно смотрит на меня старик.
— Слов нет, уважаемый! — остается только восхищенно развести руками мне. — Одни эмоции, и все — положительные! Одного не пойму, где ж ты такие покрышки достал? Если б не размер, я бы решил, что какой-нибудь БТР «разул».
— Такая «резина», — хитро ухмыляется в усы Умаров-старший, — из гражданских на всем Терском Фронте только у меня и еще у пары человек, не больше. Я ее, туда-сюда, аж из Харькова заказываю. Зато народ за ней очереди занимает. Этот, как его… Эксклюзив, туда-сюда! Ну, значит, всем доволен?
— Всем, — не кривя душой, отвечаю я. — Вот только просьба маленькая есть. Тут такое дело… Мне б какой пенал, или я даже не знаю… Короче, надо крепление под армейскую радиостанцию в салоне установить так, чтоб она по всему салону не шарахалась. Если можно, конечно.
— А почему нельзя? — пожимает плечами Исмаил. — Такое многие из ваших просят. Станция у тебя какая?
— «Сто пятьдесят девятая».
— Никаких проблем, Ваха за полчаса все сделает. А мы с вами пока чаю попьем.
И действительно, расположившись на летней открытой веранде, мы только и успели, что выпить по чашке чая со свежим лавашем и абрикосовым вареньем, как из бокса вышел Ваха и позвал принимать работу. Снова заглянув в салон УАЗа, я обнаружил закрепленную между водительским и пассажирским сиденьями аккуратную жестяную коробку, размерами совпадающую с габаритами радиостанции Р-159.
— При тряске не сорвет? — на всякий случай уточняю я.
— Если только машина кувырком полетит, — уверенно отвечает мне Ваха. — Но тогда и сама станция по салону летать будет, и все, кто в салоне сидит.
— Ну, в таком случае нам всем уже без разницы будет, — с философским видом заявляю я. — Ладно, Ваха, зови отца, рассчитываться пора, да поедем мы.
— Сразу на своей поедешь? — интересуется молодой чеченец.
— А почему нет? Пора привыкать.