Выстрел из прошлого
Шрифт:
— Ну что — пошли?
— Да. Конечно.
Снаружи стояла какая-то вязкая тишина, словно из воздуха вдруг откачали весь кислород. Атмосфера сгустилась, превратившись в какой-то липкий кисель, и Тесс подумала, уж не собирается ли гроза. Они медленно брели по Коллингтон-стрит, когда вдруг появившаяся неизвестно откуда худая, как скелет, женщина с коляской бросилась к ним с криком:
— Послушайте, леди, может, у вас завалялось немного мелочи? Моему малышу нужно купить лекарство, а пособие нам нынче задержали, уж и не знаю, когда получу! Доктор говорит, дескать, маленькому очень нужно лекарство. А мой муж… он, значит, нынче в Джорджию умотал, на заработки, пишет, мол, работы нигде нет…
Сама
Джекки, остановившись, принялась копаться в сумочке, но Тесс решительным жестом взяла ее под локоть.
— Нам самим придется положить зубы на полку, пока не пришлют пособие, — вежливо, но твердо сказала она нищенке. — Так что извини.
Женщина смерила их угрюмым взглядом, что-то неразборчиво буркнула себе под нос и покатила коляску дальше, явно направляясь к стоявшей на углу компании.
— У нее же ребенок, — возмутилась Джекки. — Послушайте, эта женщина не похожа ни на алкоголичку, ни на наркоманку, которая таскает с собой ребенка, лишь бы выпросить несколько монет.
— Это не ее ребенок. И сама она — алкоголичка и наркоманка.
— Откуда вы знаете?
— А это, так сказать, местная знаменитость. Постоянно болтается в этом квартале, так что ее тут все уже знают. Раньше люди пытались ей помочь, устроить ее в какой-нибудь приют, чтобы у бедняжки была хотя бы крыша над головой. А потом выяснилось, что эта хитрюга нанимается сидеть с чужими детьми и, пока родителей нет, использует их, чтобы разжалобить прохожих. «Блайт» как-то раз даже посвятила ей целую статью. Как это часто бывает, ее выдали всякие мелочи. Видите ли, когда обманываешь, нужно тщательнее продумывать все детали, на этом она и прокололась. Люди ведь часто давали ей деньги, только чтобы не слышать ее воплей. Кстати, она из тех, кого называют «бродилками».
— Кем?!
— Не слышали? Так называют тех, кто часами кружит по городу, разговаривая сам с собой. Потерянные души Балтимора… Я их часто встречаю — то на автобусе, то на берегу, даже иногда в торговом центре «Ротонда». Кто-то из них попрошайничает, кто-то нет. Было время… не так давно… когда я боялась, что стану одной из таких вот «бродилок».
— Дерьмо, — выругалась Джекки.
— Что?
— Я сказала — дерьмо! Вы бы никогда не скатились до такого! У вас есть родители, семья… иначе говоря, возле вас всегда есть кто-то, кто протянет руку и не позволит вам скатиться на самое дно.
Тесс уже открыла было рот, собираясь спорить, но тут же захлопнула его, сообразив, что Джекки права. Не стоит лицемерить. Джекки раскусила ее — точно так же, как сама Тесс — ту мнимую нищенку с ребенком. О да, конечно, она могла сколько угодно лукавить, слезливо уверяя себя, что вот-вот окажется на самом дне, но при этом прекрасно знала, что за спиной у нее — семья, которая ни за что на свете не позволит ей этого. Да чего далеко ходить — когда она потеряла работу, тетя Китти и дядюшка Дональд с ног сбились, стараясь найти ей новое место. А не будь у нее дурацкой привычки вечно задирать нос, ее отец наверняка выбил бы ей из городского бюджета солидное пособие.
— Вы правы… За мной действительно всегда стояла семья. В отличие от вас, верно?
— Был один человек… Ну, а теперь не осталось ни одного. Я сама — единственное, что у меня есть.
Тесс едва не ввязалась в спор. Ей страшно хотелось сказать, что это не так… но она понимала, что Джекки права. Мать ее давно умерла, единственная дочь называет мамой какую-то другую женщину. Джекки Вейр была одна как перст.
Глава 17
На следующий день Тесс настроилась
Естественно, на этот счет существовало нечто вроде графика дежурств, но, несмотря на все старания, он часто давал сбои. Вот и теперь, поставив машину на стоянке возле многоквартирного дома, где теперь жила бабуля, Тесс почти сразу же увидела свою мать, вылезающую из своего голубого «сатурна».
«Да здравствует свобода!» — мысленно возопила она, с радостью прикинув, что еще успеет съездить к Тайнеру — узнать, что нового слышно о деле Била. Тесс уже поставила ногу на педаль газа, собираясь незаметно улизнуть. Но что-то в лице матери удержало ее от этого намерения — возможно, глубокие складки, сбегающие от углов рта к подбородку, а может, озабоченный взгляд. Как бы там ни было, Тесс вдруг вспомнила, что уже давно собиралась заглянуть к Джудит.
— Привет, мам. Похоже, бабуля опять что-то перепутала. Или устроила свой коронный фокус с двойной страховкой. Я думала, что сегодня моя очередь.
— Вот здорово! — с кислым видом бросила та. — Мне пришлось взять целый день за свой счет, чтобы приехать к ней, — в отличие от тебя. Это ведь ты у нас сама себе хозяйка. А федеральное правительство — строгий начальник.
— И не только федеральное. Вот так фокус, однако, — сюда направляется и дядюшка Дональд. Тройная подстраховка — вот это да! Что-то новенькое, даже для бабули. Что это с ней — старческий маразм? Или она считает, что нам всем просто нужно как-то убить время?
— Не смей говорить неуважительно о своей бабушке, — машинально отрезала Джудит. — В конце концов, ей уже не так много осталось…
— Можешь не надеяться, — фыркнула Тесс. И тут же раскаялась, потому что у матери стало такое лицо, будто ее ударили. «Интересно, что ее так обидело? Шутка? Или я просто нечаянно угадала?» Разве узнаешь?
Дядюшка Дональд прогулочной походкой шествовал по улице, насвистывая себе под нос. У бабули он всегда ходил в любимчиках — может быть, потому, что никогда не был женат, и, стало быть, его привязанность целиком и полностью принадлежала ей одной. Даже после того, как разразился страшный скандал, когда непосредственный начальник Дональда, сенатор, отправился в тюрьму, а сам он был вынужден навсегда сойти с политической арены, чувства бабули к дядюшке Дональду остались неизменными.
— Добрый день, сестричка. Привет, Тесси. Ну, что будем делать? Можем бросить монетку. Или сыграть в карты, благо у меня в машине есть колода. Проигравший везет ее в салон красоты.
— Не надо, я сама ее отвезу, — буркнула Джудит. — В конце концов, я все равно отпросилась.
«Повезло!» — мысленно обрадовалась Тесс. Но потом заметила несчастное, озабоченное лицо матери, и ей вдруг стало нестерпимо стыдно. Тесс почувствовала, что просто не может вот так взять и уйти.
— А пойдемте все? — вдруг предложила она. — Устроим, так сказать, семейный поход. А что, по-моему, неплохая идея. Я, мама и мой самый любимый дядюшка. И бабуля, конечно, — спохватилась она, перехватив огорченный взгляд матери. — А потом можно заглянуть в «С и Ч» — как раньше с папочкой.