Выстрел из прошлого

Липпман Лора

— Послушай, а арахисового масла у тебя, случайно, нет? — поинтересовалась она у Джудит, перерыв в шкафу все коробки и консервные банки. Джудит ничего и никогда не выбрасывала, и вот результат — все кухонные шкафы и полки, содержавшиеся в образцовом порядке, были забиты банками с весьма экзотической, но при этом какой-то совершенно неподходящей едой, которую приятели привозили ей из разных частей света в качестве подарка. Бутылочки с чатни, фруктовые пирожные, желе с каким-то специфическим запахом — все это почему-то не внушало Тесс доверия. — Я бы, по крайней мере, сделала себе пару бутербродов.

— Могу сбегать к Эрби, если хочешь. Куплю тебе ростбиф, —

тут же охотно вызвался отец. Похоже, он только что вернулся с работы и еще даже не успел переодеться, потому что до сих пор был в белой рубашке с коротким рукавом и в своем любимом синем галстуке, всего на полтона светлее его глаз. Лицо его было уже по-летнему загорелым — тоже всего на полтона светлее его волос.

Тесс сердито подумала, что, если уж кто-то и имеет право воспользоваться этим предлогом, чтобы удрать, то в первую очередь она сама.

— Может, мне лучше сгонять в тот китайский ресторанчик на углу Инглсайд, с танцующей коровой? У них можно взять клецки или ребрышки.

— Нет! — истерически взвизгнула Джудит. Это вышло у нее настолько громко и пронзительно, что Тесс с отцом застыли, словно ноги у них разом приросли к земле. Но больше всех, казалось, удивилась сама Джудит. — Я хочу сказать… э-э-э… не уходите. Вы мне нужны здесь — оба. Пат, честное слово, клянусь, что в августе поеду с твоей семьей на побережье, буду жить в этом их ужасном бунгало и словечка не скажу, только не уходи, ради бога!

Тесс с отцом обменялись озадаченными взглядами.

Это было уже серьезно. Каждый раз, когда семейство Монаган в августе традиционно воссоединялось, чтобы вместе провести отпуск, Джудит наотрез отказывалась жить с ними под одной крышей и снимала номер в отеле, да еще постоянно находила предлог уехать дня на два пораньше.

— Ладно, милая, — кивнул отец. — Я остаюсь с тобой, и Тесс тоже. Только ей все равно надо бы отыскать тут хоть что-нибудь поесть. — Отец протянул к ней руки, и Джудит, как ребенок, прижалась к его груди, позволив мужу заключить себя в объятия.

Пока они прижимались друг к другу, Тесс невольно подумала, что эту удивительную нежность они умудрились пронести через всю свою жизнь. Это была любовь с первого взгляда — прошло всего две недели, как Дональд Вайнштейн познакомил подающего большие надежды парня по фамилии Монаган со своей младшей сестренкой, и между ними уже все было решено. Оба их семейства пророчили, надеялись, молили бога, чтобы этот брак долго не просуществовал. Однако прошло вот уже почти тридцать лет, а их, похоже, тянет друг к другу, как в первый год их семейной жизни. Тесс порой ловила себя на том, что их отношения не вызывали бы в ней ничего, кроме благоговений, если бы результатом их не было ее появление на свет. А она?.. Тесс молча вздохнула. Достаточно только вспомнить, как она выставила за дверь своего последнего приятеля просто потому, что он был до отвращения мил — так мил, что от скуки сводило скулы.

— Пойду постелю газеты, — предложила Тесс. — Приклеить их скотчем или просто придавить тарелками, чтобы не унесло ветром?

— Придави нижний слой, — посоветовала ей Джудит, по-прежнему уткнувшись носом в широкое плечо мужа. — А сверху положи еще несколько слоев, чтобы потом, когда поедим, мы могли бы просто свернуть их и вместе со всем мусором сунуть в контейнер.

Не прошло и часа, как столики для пикника, устланные газетами, покрылись обломками крабовых панцирей, словно снежный вихрь взлетавших в воздух с каждым ударом специальных молотков. Почти профессиональная ловкость, с которой ее семейство уничтожало все эту отнюдь

не кошерную снедь, произвела ошеломляющее впечатление даже на Тесс, которая терпеть не могла крабов. У дяди Джулса и тетушки Сильвии молотки для разбивания панцирей были свои, деревянные колотушки их были насажены на серебряные рукоятки, вдоль которых вилась изящная гравировка с их монограммой. Оба они ели жадно, торопливо засовывая в рот большие куски нежного крабового мяса. Кузина Дебора, в отличие от них, ела аккуратно, выбирая аппетитные кусочки кончиками наманикюренных пальчиков, и только болезненно морщилась, когда над ухом раздавался громкий треск. Крошка Сэмюэл, сидя между дедушкой и бабушкой, азартно колотил по столу собственным маленьким молотком, как будто заранее предвкушая тот день, когда ему позволят набить рот чем-нибудь повкуснее молочной кашки.

Дядюшка Дональд разделывал панцири ножом — он считался настоящим специалистом по части добывания особо аппетитных кусков мяса из задних лап краба. Но по части скорости победительницей в этом состязании неизменно выходила бабуля, ко всему прочему она и есть умудрялась аккуратнее всех остальных. Как-то раз, лет тридцать тому назад, она даже выиграла конкурс едоков, проводившийся исключительно для местных «шишек», — это было в те годы, когда семейство Вайнштейн еще могло числиться среди таковых. С тех пор на каждом подобном семейном сборище она рассказывала эту историю. Вот и сейчас она решила поведать ее еще раз.

— А второе место заняла та женщина… не помню, как ее звали, мы мало общались… словом, из магазинчика, в котором торговали мороженым. Кулаки у нее были сильные — ну еще бы, столько лет орудовать черпаком! А вот кожа, как на грех, оказалась нежная, да еще брезглива она, оказывается, была — ну, просто до тошноты! — Бабуля выразительно покрутила кулаком, будто собирая со стола черпаком невидимое мороженое. — В прошлом году магазинчик ее купили, и он стал частью «Беатрис Фудс». Вот уж она довольна была, наверное. Ее муженек неплохо умел делать дела. Да, эта дамочка могла позволить себе иметь нежные пальчики.

Тесс, без большого энтузиазма жевавшая в это время кусок хлеба с джемом из гуавы, исподтишка разглядывала бабушку. Теперь ей стала понятна и всегдашняя горечь в голосе бабули, и ее бесконечные язвительные замечания в адрес папочки и преследовавших его неудач. Должно быть, бабуля каким-то образом пронюхала о его измене… или просто почувствовала неладное. Впрочем, насколько помнила Тесс, бабуля всегда была такой. Кислое выражение и тогда не сходило с ее лица. В конце концов, когда она волоком стаскивала маленькую Тесс с механического кролика, Джекки еще и в помине не было. Или все-таки уже была? А может, не Джекки, а кто-то еще? Оказалась ли Джекки единственной шалостью папочки или просто одной из многих? Сандвич вдруг приобрел вкус картона, и Тесс отложила его на тарелку, внезапно потеряв аппетит.

Однако она тут же обрела его снова, когда увидела, как тетя Сильвия с торжественным видом ставит на стол приготовленный собственноручно шоколадный бисквит. Странная вещь: вообще говоря, кулинарка из тети Сильвии была аховая, а вот пекла она изумительно. Бабуля уже стояла во главе стола, нетерпеливо постукивая вилкой по своему стакану, а малыш Сэмюэл вторил ей, оглушительно колотя молотком по столу. Бабуля бросила в его сторону недовольный взгляд — она терпеть не могла, когда ее прерывали, и это касалось всех, даже Сэмюэла, который всегда был светом ее очей. Правда, об обоих тут же забыли, потому что в этот момент перед их домом остановилась полицейская машина.