Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»
Шрифт:
В разведке проверка оперативного офицера ничего общего не имеет с гигиеной тела, скорее это проверка гигиены духа. Такому мероприятию подвергаются единицы. Разумеется, никаких регламентирующих документов по этому вопросу не существует. Просто сама жизнь, конкретные обстоятельства иногда вынуждают убедиться в честности и смелости офицера разведки. Трудно, а подчас невозможно определить: трусость или разумную осторожность проявил разведчик в тех или иных обстоятельствах. Обвинить в трусости — непростое дело. Надо иметь сто процентов доказательств. А вот с честностью дело обстоит иначе. Большинство разведчиков — люди кристально честные,
В одной из резидентур руководитель стал замечать в докладах молодого офицера отдельные, но настораживающие неточности и несоответствия. Было решено проверить подозрения. Офицеру поручили изъять из тайника материал, предварительно заложенный туда сотрудником резидентуры. Офицер не выполнил задание, сославшись на обнаруженную за ним слежку. При повторном проведении операции он вновь доложил руководителю, что за ним следили. Опасения резидента подтвердились.
Тайник «пень»
Заместитель резидента без стука вошел в кабинет шефа, пожал протянутую руку и устало опустился на стул. У него был тяжелый день. Проводил агентурную операцию, целый день мотался на машине по городу, проверялся, встречался с агентом. Устал физически и особенно морально.
— Вы меня вызывали, Иван Сергеевич? — спросил заместитель резидента.
— Да, Дмитрий Петрович, вызывал, — ответил генерал, открывая лежащую перед ним толстую тетрадь.
Дмитрий уже несколько лет работал заместителем резидента по оперативной работе у генерала, но все еще никак не мог научиться угадывать мысли и настроение своего шефа. Генерал сидел перед ним, как всегда, с невозмутимым выражением. У него было типично русское, на первый взгляд простоватое лицо. Однако это был человек с крутым и решительным характером.
— Вот что, Дмитрий Петрович, — начал без всякого вступления шеф, даже почему-то не поинтересовавшись, как прошла операция в городе. — Ты помнишь задание Центра по подготовке системы тайников? Срок исполнения, — шеф за глянул в тетрадь, — десятое октября сего года. Я тебе поручал эту работу.
— Да, товарищ генерал, — перешел Дмитрий на официальный тон. — Я вам докладывал по этому вопросу на прошлой неделе. Десять тайников подобраны, описаны и прошлой почтой направлены в Центр на утверждение.
— Я помню, — перебил его генерал. — Я же подписывал оперативное письмо в Центр. Пришла шифровка. Центр утвердил нашу систему, но рекомендовал еще раз все проверить и подготовиться. Подбери двух-трёх офицеров резидентуры и опробуй с ними подобранные тайники с закладкой и изъятием материалов, отработкой сигналов и всем остальным. Всё по-боевому. Закладывать и изымать будете «куклы», но исполнители не должны знать об этом. Понятно?
— Всё понятно, товарищ генерал, — отвечал Дмитрий.
Он знал, что шефу больше нравилось, когда к нему обращались не по имени и отчеству, а называя его воинское звание. Может быть, сказывалась привычка старого служаки, прошедшего войну. А может быть, такое обращение подчеркивало его исключительность. Дмитрий вспоминал свою службу на Дальнем Востоке после окончания военной академии. Командующий армией генерал-майор Петров требовал себя называть при докладах вопреки воинскому уставу внутренней службы СА только «товарищ командующий», замечая иногда, что генералов
— Я вот что думаю, — продолжал генерал. — У Резуна в организационной, вербовочной работе результатов, как ты знаешь, кот наплакал. Он, на мой взгляд, избегает заниматься людьми, его больше тянет к ножницам. Поработай с ним, Дмитрич.
Дмитрий автоматически отметил про себя, что генерал в неплохом настроении. Обращение «Дмитрич» — верный признак этого. Генерал достал из письменного стола небольшую упаковку в виде сигаретной коробки, обернутой прозрачной водонепроницаемой бумагой, повертел ее в своих огромных ладонях, положил на стол и сказал:
— Возьми у шифровальщика описание тайника «пень». Ты этот тайник хорошо знаешь, сам подбирал. Резун не должен знать, что операция учебная. Возложи на него основную часть операции. Пусть подберет маршрут, изучит описание, подготовится к проведению закладки контейнера. Выберите подходящий день проведения операции, время, отработайте легенду и доложите мне о готовности. — Шеф посмотрел на настенный календарь и добавил: — Хорошо бы в пятницу, когда у нас в посольстве демонстрируется кинофильм. Присмотрись к Резуну, к его действиям, пора парню и «в поле» потрудиться.
В пятницу после работы в 19.00 в клубе посольства, как всегда, демонстрировался кинофильм для советской колонии. Перед сеансом кто-нибудь выступал с небольшой лекцией или докладом.
После фильма люди разъезжались по домам. Дмитрий подошел к Резуну, который копался со своей машиной «Тойота Краун», пытаясь её завести.
— Что у тебя случилось? — спросил Дмитрий.
— Искры нет, — ответил Владимир.
— Оставь её, завтра механик посмотрит. Садись в мою, подброшу тебя до дома.
Резун сел в машину, и они тронулись. Это было не случайное происшествие, а заранее спланированный маневр. Резун приехал в посольство заранее и вынул трамблер.
Операция началась. Дмитрий вел машину по выбранному маршруту. Резун исполнял роль штурмана, смотрел за обстановкой, проверялся на контрольных точках. Все детали операции были заранее обговорены и отработаны до мелочей.
— Ну, как фильм? — спросил Дмитрий.
— Ничего, мне понравился, особенно музыка, — ответил Владимир.
— Прошлый раз в пятницу я тебя что-то не видел на встрече с сыном Шаляпина.
— Вы знаете, я с презрением отношусь к людям, которые оставили Родину и уехали за границу, поэтому меня не интересуют их выступления, — ответил Резун.
— Но ведь это был сын Федора Шаляпина. Он покинул Родину с отцом маленьким мальчиком. У него не было выбора. Он так хорошо относится к нам, к СССР. Его выступление прошло с большим успехом. Ты зря не пошел.
— Ну и пусть. Думаю, немного потерял. Я таких отщепенцев не уважаю, — продолжал настаивать на своем Резун.
— Это, конечно, твое личное дело, не буду спорить, — закончил разговор руководитель операции. А про себя подумал: «Вот это патриот. Недаром его ребята называют Павликом Морозовым. Такой за Родину любому глотку перегрызет. Да и на собраниях он всегда выступает с патриотическими речами. Служака парень». Дмитрия поразило недавнее выступление Резуна в резидентуре на дне рождения шефа. Как он здорово, с выражением и так к месту прочитал наизусть отрывок из «Василия Теркина» — «Генерал». Шеф чуть не прослезился. «Далеко пойдёет», — подумал тогда Дмитрий.