Выстрел рикошетом

Талан Ольга

– Генерал Даниэлла прислала мне приглашение на свою свадьбу в Меве.

Лили кивнула:

– Мне тоже. Как думаешь, я могу отказаться, не обидев её?

Я пожала плечами:

– Не знаю. В пятницу у нас с ней плановая встреча по "Кувшинке", хочу заодно спросить, что это, вообще, за свадьба такая в Меве. Я так поняла, что это не пьянка после, а сама церемония. Видимо, у неолетанок своя специфика в этом деле.

Она снова кивнула. Говорить больше было не о чем. Нужно было заканчивать разговор. Отступать и жить этот день дальше,

зная, что самый важный для тебя человек ходит по краю и не собирается одумываться.

– Береги себя, пожалуйста.

Ваза была высокая, напольная, в натуральную величину. Мужчина сидящий на коленях, сильно склонивший голову вниз так, что волосы завесили всё лицо, даже если наклониться, видны были только губы. Если бы мне не сказали, что это за работа, я бы не узнала здесь Маркуса. Мнемор - не фотография. Но, на всякий случай, из серии я изъяла всё. Картины распылил шредер, а вазу пришлось забрать домой. В моей спальне её никто не увидит.

Райсель:

Прошла почти неделя, но тот разговор, подслушанный на свадьбе, никак не выходил у меня из головы. Я вертел услышанные фразы с разных сторон и всё больше приходил к мысли, что это разговор не друзей, а любовников. Мужчин-любовников!

Наверное, если бы не тот случай, в наш первый приезд на Вебек, когда моей жене показалось, что Крисар со мной флиртует, мне бы даже такая мысль в голову не пришла. Но тут... "встречаюсь с мужчиной"... "ты с ним спишь"... Нет, возможно, всё это было мной надуманно просто из страха, и услышанные мной фразы были просто грубыми фразеологизмами, подразумевающими просто тесные дружеские отношения, устоявшиеся между этими мужчинами за много лет знакомства, настолько, что им физически больно расставаться. Возможно... И я бы очень хотел поверить именно в этот вариант.

До отъезда скрипач несколько раз был у нас в гостях. Он был мрачен. Расставание с Крисаром было для него настоящей трагедией. Почему бы, действительно, это не могли быть сильные чувства старых друзей? Возможно. Но другой вариант пугал меня, и этот страх застилал все остальное.

По возвращению на Фриду этот страх усилился.

Первый день после того, как транспортник Джессика уехала в офис, Крисар принялся слоняться по дому:

– Если я тебе мешаю, фале Райсель, просто скажи. А так я обещал дяде первое время не появляться в городе без Джесс или с тёткой. Все отчаянно трясутся, как бы я перед камерами не опозорил благородное семейство. Так что, пока я заперт в этих стенах, и ты единственный живой человек, с которым мне позволено общаться.

Я пытался прогнать от себя свой страх, навязчивую мысль, грызущую меня изнутри, но она находила пищу и продиралась наружу. Вот в отражении, в зеркале, видно, как Крисар наблюдает за мной, с какой-то странной, будто голодной улыбкой. Вот он прикоснулся к моей руке и, прежде чем отпустить, будто погладил. Нужно было что-то делать! Как то выбираться из этого страха!

Я вышагивал кругами по своей комнате. Вдали от камер, в поисках решения. Мне жить с этим человеком под одной крышей, одной семьёй! Как?

На второй день утром к нам приехал дядя Крисара, муж промышленника Кассандры. Несколько часов они занимались в гостиной, где мужчина старательно пытался растолковать новому мужу моей жены, тонкости нашей культуры. Именно это и дало мне ответ к моей задаче - я решил поговорить с Крисаром. Объяснить свой страх. Расставить точки над "и".

Несколько часов после отъезда дяди он, хмурясь, читал, потом с отвращением отложил книгу и снова пришёл ко мне.

– Фале Райсель, мне снова жизненно необходим живой собеседник. Позволь, я потесню твои рисунки и где-нибудь тут присяду?

Я отразил на лице вежливое радушие:

– Конечно. Располагайся. Я сам хотел с тобой поговорить.

Он неспешно опустился в кресло, перекладывая с подлокотников мои эскизы:

– Поговорить? И о чём же?

– У нас не было возможности обсудить тот разговор, которому я невольно стал свидетелем на втором дне празднования вашей свадьбы.

Улыбка спала с его лица, но он ничего не ответил, побуждая меня продолжать:

– Из этого разговора следует, что мужчина, которого я видел, является твоим сексуальным партнёром.

Я специально построил фразу так, чтобы в ней не звучало сомнений. Если моё предположение ошибочно, он возмутится, и я смогу победить свой страх, объяснить его несуразность. Крисар продолжал наблюдать за мной и молчать. Моё предположение его не возмущало. А значит, нужно было искать корни противоречий, точки взаимодействия и компромисс, который позволит нам жить в одном доме.

– Сам факт существования этой связи меня... не касается. Какие бы отношения не связывали вас двоих до этого брака, это не моё дело. Волнует меня другое...

Мой собеседник вопросительно наклонил голову на бок:

– Что же?

– Твоя картина мира допускает видеть в мужчине объект сексуального влечения. Я... опасаюсь, что на основании одного лишь факта того, что я тоже мужчина, ты распространишь это правило и на меня.

– А ты не хотел бы быть объектом вожделения? Восхищения?

– В таком плане - нет. Я женатый мужчина и принял существование секса, как необходимого элемента продолжения рода и просто женской природы.

Крисар усмехнулся:

– Женской?

Я отложил краски.

– Вот сейчас, сию минуту ты делаешь то, чего я опасаюсь. Во избежание чего я и завёл этот разговор. Приписываешь мне качества своей реальности, просто по каким-то общим параметрам моего тела, отбрасывая любые детали. Я другой!

Он снова усмехнулся:

– Не допускаешь, что ошибаешься? Возможно, ты просто не знаешь обсуждаемой сферы настолько, чтобы достоверно судить о своём отношении к ней.

– Я знаю другую сферу. А ты уверен, что твоя истина более верна, чем любая другая?