Выстрел в чепчик
Шрифт:
Тося забрала остальное и последовала ее примеру.
— А что она у тебя дикая такая, баба Рая эта? — поинтересовалась Маруся, располагаясь за журнальным столиком и щедро наполняя рюмки.
— Она не дикая, а своенравная, — пояснила я.
— Слушай, старушка, — восторженно хлопнула меня по плечу Маруся, — а может, этой бабе Рае того?
Найти ей хорошего деда, и сразу характер исправится.
Подобреет.
Я испугалась, живо представляя, что может получиться, если Маруся возьмется ставить на колеса еще и жизнь бабы Раи.
— Нет, — сказала я, — давайте лучше споем душевную песню.
И мы запели. И сразу время побежало…
Нам было хорошо, мы забыли про шляпки, стрелы и пули и совсем оторвались от мира…
Душевные песни мы перемежали с разговорами о политике, дружно ругали Америку и своих мужей. Маруся за неимением мужа ругала Ваню. Потом мы дружески обменялись секретными рецептами пирогов, которые тут же и забыли. После этого опять поругали вероломную Америку и принялись за песни.
Звонок Розы застал нас за очень проникновенным исполнением «Хотят ли русские войны?». Маруся песню не пела, Маруся песню страдала. Мы с Тосей пытались соответствовать ей в меру своих сил.
— Что за вой? — ужаснулась Роза.
Я с достоинством затеяла беседу и мгновенно выяснила, что время не только быстро летело, но и улетело довольно далеко: Роза уже успела сделать все свои плановые операции и вернуться домой.
— Куда пропала Тося? — строго вопрошала она. — Не могу до нее дозвониться.
— Тося у меня, — пьяно, но честно призналась я. — И Маруся здесь же.
— Так вот, — закричала Роза, — признавайтесь, кто из вас украл стрелу!
Глава 8
— Мне стрела зачем нужна? — удивилась я.
— Я прямо вся в той стреле не нуждаюсь, — воскликнула Маруся.
— А я даже думать о ней не могу, не то чтобы ее красть, — призналась Тося.
— Если вы стрелу не брали, то срочно приезжайте, — приказала Роза.
Но Маруся и Тося заупрямились. Ехать к Розе им не хотелось.
— Тогда я поеду одна, — сказала я.
— А мы? — обиделась Маруся. — Мы же у тебя сидим, как же ты поедешь? Ты что, нас выставляешь?
Будто первый раз я выставляю ее. Однако алкоголь иногда воздействует на Марусю странным образом: она становится чрезвычайно обидчива. Так она поступила и на этот раз: обиделась ни с того ни с сего и, хлопнув дверью, ушла. Я забеспокоилась.
— Тося, беги за ней, — попросила я. — Вдруг она спьяну на своем «жигуленке» поедет?
Слава богу, Тося послушалась и помчалась за Марусей. Я же, чтобы не раздражать бабу Раю, спешно прибралась в гостиной, задвинула грязную посуду за диван (завтра помою, когда баба Рая пойдет на прогулку), пустые бутылки спрятала в шкаф и, радуясь тому, что походка еще ровна, пошла посмотреть, чем занимается мой Санька.
Санька сидел на кухне с бабой Раей. Он рисовал акварельными красками то ли лошадь, то ли козу, а баба Рая, тупо уставившись в стену, лузгала семечки. Когда до нее дошло, что в кухне появилась я, к тупости добавилась злость.
— Съезжу к Розе на часок, — в пространство сказала я, целуя Саньку.
— А чего еще от тебя ждать? — буркнула баба Рая, к злости добавив презрение.
Я не стала устраивать диспут, а молча вышла из кухни.
«Очень милая старушка, — подумала я, — просто удивительно, почему она меня терпит?»
Роза была сердита — Что такое?! — с ходу возмутилась она, морща свой вздернутый нос. — Опять стрела пропала!
— Господи, — возмутилась и я. — Кому нужна твоя стрела?
— Не знаю, но до вас она была, а потом пропала. Где эти лахудры?
— Маруся спит в своей машине возле моего подъезда, а Тося, думаю, пошла домой.
— Почему же они не явились?
— Маруся пьяна, ты же знаешь, она пьет за троих.
А Тося тоже пьяна, хоть и пила только за себя. Я самая транспортабельная, потому и пришла.
Роза посмотрела на меня с осуждением и спросила:
— А почему это ты самая транспортабельная?
Я испытала легкое чувство вины и, потупившись, ответила:
— — Не знаю, так получилось: пропускала.
— А что у вас за праздник?
Вопрос показался мне сложным, во всяком случае, я не знала, что на него ответить.
— Покушения все эти, — расплывчато сказала я и перевела разговор в более понятное русло:
— А где твоя стрела лежала?
— Да там же, где и в прошлый раз: у зеркала в прихожей.
Я рассердилась:
— Говорила же тебе: спрячь ее хорошенько.
— Да некогда все, — начала оправдываться Роза, — вечером поздно домой приползла, то-се, Пупса покормила, а там уже и спать пора, а утром не успела опомниться, как вы пришли, ну и тут же меня с панталыку сбили.
— Ты уверена, что это была та стрела, которую ты выдернула из дуба?
— Из клена, — поправила меня Роза. — У нас во дворе растет клен.
— Кле-еен ты мой опавши-ий, — пьяно грянула я, но Роза возмущенно меня оборвала.
— Да, уверена, — сказала Роза. — Это та самая стрела, которой меня чудом не убили.
— Почему ты так уверена? — удивилась я.
— Да потому, что я ее грызла, понимаешь, нервничала и грызла. И эта стрела была обгрызена.
Да, есть у Розы такая привычка, Роза, как маленькая, все в рот сует и грызет-грызет…
— В тот день, когда пропала стрела, в твоем доме были Тося, я и Маруся?
— Да, — подтвердила Роза, — и сегодня были только вы: Тося, ты и Маруся. Раз на Тосю покушались, значит, она не в счет. Остаетесь вы с Марусей. Ты не брала стрелу?