Выстрел в отеле 'Кломзер'

Пикуль Валентин Саввич

Выстрел в отеле "Кломзер"

Над Веною императора Франца-Иосифа рассветало; начальник австрийского Генштаба Конрад фон Гетцендорф сказал:

– Сделаем так, чтобы об этом узнали посторонние. Позвоните в отель "Кломзер", попросите портье разбудить полковника Рэдля, что приехал из Праги... пусть подойдет к телефону.

Портье через минуту в ужасе прокричал в трубку:

– Полковник Рэдль лежит в постели, весь в крови... он застрелился! А кому он понадобился в такую рань?

– Повесьте трубку, -

26 мая 1913 года Австрийское телеграфное агентство сделало официальное сообщение о смерти Рэдля: "Высокоодаренный офицер, которому, несомненно, предстояла блестящая карьера, в припадке нервного расстройства покончил с собой..." Эта фальшивая телеграмма в тот же день лежала на рабочем столе начальника российского Генштаба генерала Ф. Ф. Палицына в Петербурге.

– Ну, что ж, - хмыкнул он.
– Рэдль стоил нам страшно дорого. Но мы недаром с ним столько лет провозились...

Солнце светило в Вене и Петербурге одинаково ярко, из Ниццы спешили ночные экспрессы, везущие в вагонах-лоханях свежие цветы, Европа жила как обычно, и лишь несколько человек в мире раздумывали о смерти Рэдля: кто выиграл и кто проиграл?

У истории - предыстория... В 1896 году, когда проходила коронация Николая II (и последнего), в числе прочих гостей в Москву прибыла и румынская королева Мария - полуангличанка, полурусская. Женщина ослепительной красоты, она в Бухаресте разыгрывала роль византийской принцессы, возрождая нравы времен упадка Римской империи. В Москве к длинному шлейфу королевского платья, как и положено в таких случаях приставили пажа. Это был некий В.; когда он взялся за пышный трен платья королевы, она живо обернулась и сказала по-русски:

– Боже, какой Аполлон! А вы не боитесь моих когтей?..

Перед отъездом в Бухарест она устроила пажу вечер прощания, затянувшийся до утра. Но самое пикантное в том, что королева была под надзором русской разведки, ибо отношения с румынской династией в ту пору были крайне натянуты, и, конечно, В. тоже попал под наблюдение. Разведка отметила его ловкость, сообразительность, умение сходиться с любыми людьми, знание светских обычаев и склонность к мотовству. Любовный успех у королевы вскружил ему голову, и, выйдя из пажей в лейбгвардию, В. занимался не столько службой, сколько романами со столичными львицами и тигрицами. Вскорости задолжал в полку, разорил отца, попался на нечистой игре в карты, а когда запутался окончательно, русская разведка схватила его за жабры.

– Согласитесь, - сказали ему, - что, если ваши позорные связи обнаружатся, гвардия и дня не станет держать вас под своими штандартами. Вы уже некредитоспособны. Но мы готовы великодушно предоставить вам случай исправить скверное положение... Это ваш последний шанс!

– Что я должен делать?
– спросил В., расплакавшись.

– Вы поедете в Вену, где будете прожигать жизнь, как это вы делали и раньше в Петербурге. Все расходы берем на себя. Деньги вы должны тратить не жалея, и чем шире возникнет круг ваших венских знакомств, тем щедрее мы станем вас субсидировать.

– Я начинаю кое-что понимать, - призадумался В.
– Вы, господа, решили подкинуть меня, как жирного карася, в тот германский садок, где плавают хищные акулы.

– Нас не волнует, что вы понимаете и чего не понимаете. Нам важно, чтобы жадная до удовольствий Вена оценила вас как щедрого повесу, который не знает, куда девать бешеные деньги.

– Задача увлекательная!
– согласился В.

– Не отрицаем. Она тем более увлекательна, что в Вене можно узнать все, если действовать через женщин... Итак, вы едете!

В. закружило в шумной венской жизни. Он служил как бы фонарем, на свет которого тучей слеталась ночная липкая публика, падкая до денег и удовольствий, порочная и продажная. Русская разведка, издали наблюдая за окружением В., старательно процеживала через свои фильтры певцов и кокоток, ювелиров и опереточных див, королев танго и королей чардаша, интендантов и дирижеров, высокопоставленных дам и разжиревших спекулянтов венгерским шпиком. Прошел год, второй. В. кутил напропалую и уже начал подумывать; не забыли ли о нем "под аркою" Главного штаба? Нет, не забыли. Однажды, придя под утро в отель, В. застал в своем номере человека, в котором с трудом узнал одного из тех, кто его завербовал.

– Среди ваших приятелей, - сказал он, - недавно появился некий майор Альфред Рэдль... Что вы можете сказать о нем?

Непутевый В. был, кстати, достаточно наблюдателен.

– Рэдль, - доложил он, - явно страдает от непомерного честолюбия. Никогда не быв богатым, он завистлив к чужому богатству. Подвержен содомскому пороку, который окупается чрезвычайно дорого, отчего Рэдль вынужден кредитовать себя в долг.

– Очень хорошо, - заметил приезжий.
– Но это все качества отрицательные. А что можете сказать положительного о Рэдле?

– Он мне... противен! Вот это самое положительное мнение. Но согласен признать, что Рэдль человек необычный. Владеет массою языков. Знаток истории и географии мира. Умеет держать себя в руках. Не знаю: умен ли он? По некоторым его фразам могу заключить, что Рэдль интересуется новинками техники... Ну, и наконец могу повторить, что он замечательно отвратителен!

– Это уже лишнее. Немцы в таких случаях говорят, что отбросов нет есть кадры. Скажите: а просил ли Рэдль у вас денег?

– О, да! Он даже слишком навязчив в просьбах...

– Вернул ли взятое?

– Нет.

– Чудесно! Давайте ему, сколько ни попросит.

– Слушаюсь. А теперь я спрошу вас... Рэдль до сих пор не проговорился о своей службе. Я хотел бы знать - кто он?

– Сейчас он начальник агентурного бюро при австрийском генштабе. Работает против нас - против России...

Вскоре В. при свидании с Рэдлем огорченно сказал, что денег больше не стало и он вынужден вернуться на родину.

– Я сильно задолжал вам и, к сожалению, не могу своевременно рассчитаться...