Выстрел

Илья ВАРШАВСКИЙ

ВЫСТРЕЛ

– Я ничего не понимаю в ваших тензорах, - сказал Скептиалов, - но уверен, что все эти математические выкрутасы придуманы специально для того, чтобы запутать человека, желающего руководствоваться здравым смыслом. Никакой отрицательной вероятности не существует, а время всегда течет в одном направлении.

Мозгачев нахмурился. Бесплодный спор с профаном уже

– Вы ошибаетесь, - сказал он, комкая нераскуренную сигарету, - моя идея имеет реальное воплощение. Я построил машину, в которой можно путешествовать в прошлое, и готов это доказать вам на опыте. Пойдемте!

Машина напоминала хрустальное яйцо, помещенное между двумя полюсами огромного электромагнита.

Через прозрачные стенки Скептиалов разглядел два небольших кресла и щит, усеянный множеством приборов.

"Черт его знает, на что в конце концов способны эти физики", подумал он с невольным уважением.

Мозгачев поднял крышку яйца.

– Итак, если вы готовы, прошу занять место в кабине.

Ошалевший Скептиалов полез внутрь таинственной машины. Внезапно ему показалось, что сотни солнц вспыхнули перед его глазами. Большая шишка - результат удара о приклад охотничьего винчестера двенадцатого калибра, медленно, но верно вздувалась чуть выше переносицы.

– Я забыл вас предупредить, что в кабине тесновато, - сказал, посмеиваясь, Мозгачев.
– Ну, поехали!

Скептиалов, приложив платок ко лбу, откинулся на спинку кресла.

– Хорошо, - ехидно сказал он, - разбудите меня, когда будем подъезжать к древнему Египту.

– Вам нужно было раньше предупредить, что вы интересуетесь этой эпохой, - ответил Мозгачев, оттягивая на себя какой-то рычажок. Боюсь, что мы ее давно проскочили.

– Не разыгрывайте меня, - усмехнулся Скептиалов.
– Прошло всего несколько минут, за которые...

– Для нас с вами, - перебил Мозгачев, - но не для мира, существующего вокруг нас. Ведь в машине время почти остановилось с того момента, как я включил излучатель поля. Сейчас мы фактически вне времени. Пора входить в противоположно направленный поток. Думаю, что мы прыгнем по крайней мере на сто тысячелетий назад.

Мозгачев нажал красную кнопку на пульте и откинул крышку кабины.

– Пожалуй, побольше, чем на сто, - сказал он, помогая Скептиалову выбраться наружу и осматриваясь кругом.
– Судя по растительности, мы угодили прямо в средний палеолит, а вот, если я не ошибаюсь, наши далекие предки идут приветствовать людей двадцатого века.

Сквозь густую чащу первобытного леса к путешественникам во времени приближалась группа человекообразных существ, вооруженных дубинами. Мрачные взгляды, которые они бросали на пришельцев из будущего, и оскаленные зубы не предвещали ничего хорошего.

Мозгачев вынул из кабины винчестер.

– Следите за каждым их движением, - сказал он, передавая ружье Скептиалову, - а я постараюсь убедить наших прародителей в отсутствии у нас дурных намерений.

С поднятыми вверх руками Мозгачев направился к неандертальцам, сгрудившимся вокруг своего вождя, молодого детины, ростом со взрослого шимпанзе.

Не успел Мозгачев сделать и трех шагов, как ловко пущенная рукой вождя дубина раскроила ему череп.

Почти одновременно Скептиалов спустил курок, и обливающийся кровью неандерталец упал в предсмертных судорогах на землю.

Последствия этого выстрела превзошли взрыв десятка водородных бомб - потому что Скептиалов оказался потомком убитого неандертальца, а тот к моменту убийства не успел обзавестись потомством.

Убивший своего прямого предка Скептиалов мгновенно перестал существовать, потому что не бывает следствия без причины. Но раз он никогда не существовал, то не мог убить неандертальца, и тот снова ожил, предоставив ему тем самым все права на существование и одновременно возможность еще раз себя убить, после чего все началось заново.

Одновременно со Скептиаловым в режим "существую - не существую" попали еще десять миллионов потомков убитого неандертальца, и в том числе автор этого рассказа, ввиду чего он не видит никакой возможности закончить рассказ, пока не прекратится вся эта кутерьма.

Единственное, что автор твердо обещает читателям, это никогда больше не отправлять своих героев в прошлое.