Выстрел

Блэр Э. К.

Я включаю кран, но не могу заставить себя смыть кровь. Убрать последнюю частичку и наблюдать, как ее смоет в грязную раковину. Возможно, я ненормальная, но мысль о том, чтобы слизать с себя его кровь до последней капли, как животное — восхищает меня. Забрать его и дать ему пристанище глубоко внутри себя.

Поэтому я выхожу назад в гостиную, где Пик кидает на пол свои сумки. Он поворачивается ко мне, наклоняет голову на бок, смотрит с

сочувствием и подходит ко мне.

— Ты можешь сделать это, — тихо говорит он, поднимает свою руку и проводит по моему предплечью. Не знаю, как я еще дышу, поскольку кажется, будто вокруг моей шеи намотана петля, и она душит меня, медленно затягиваясь, и в любую секунду я могу задохнуться, отправившись в Страну чудес.

— Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, так? — тихо говорит он.

— Да, — выдыхаю я. Я знаю, что он любит. Но Пик — подлый человек, такой же как я, и любовь, которую мы чувствуем друг к другу заражена болезнью, которую знаем только мы. — Я тоже люблю тебя.

— Мне нужно, чтобы ты смыла все это с себя, прежде чем мы уедем.

— Я не хочу, — всхлипываю я как ребенок.

— Знаю. Но все кончено. И у нас нет времени думать о том, что мы чувствуем прямо сейчас. Больше всего мне нужно, чтобы ты отключила все чувства, чтобы мы смогли убраться отсюда к черту.

— Куда мы?

— Уезжаем из страны. Не знаю. Но нам нужно куда-то уехать, чтобы разобраться со всем этим дерьмом.

Я качаю головой, опускаю ее и чувствую, что слезы катятся по щекам. Они падают на грязный ковер у моих ног, и я знаю, что не могу дальше продолжать так жить.

— Я не могу сделать это, Пик. Не могу.

— Можешь. Ты просто напугана. Мы столько пережили вместе, переживем и это. Просто доверяй мне.

Легкие покалывания пробегают по руке и медленно двигаются к моей груди, когда я оживаю.

— Я не знаю, смогу ли дальше так жить.

Пик делает шаг назад, опускает руки и говорит:

— Что это значит?

— Я не хочу бежать.

Он пересекает комнату, и я чувствую это. Конец. И это, черт побери, убивает меня, потому что я люблю Пика. Всегда любила и буду любить.

— Ты ведь понимаешь, что они придут за тобой? — запугивает он.

— Нет, не придут. Я ничего не сделала, — говорю я. — Все это твоих рук дело.

— Ах, вот как ты думаешь? Что твои руки чисты? — произносит он, раздражаясь и взглядом метая в меня кинжалы. — Я — невидимое звено во всем этом. А вот за тобой они придут. За женой. Неверной женой. У тебя есть

мотив.

— И какой же?

Он делает паузу, а хитрая ухмылка появляется на его лице.

— Твой ребенок.

Простое упоминание вызывает физическую реакцию внутри меня — мое сердце начинает бешено колотиться.

— Вот так. Полиция, вероятно, уже все знает. Ложь, которую ты сказала, станет правдой, потому что ты вынудила всех в это поверить.

— Почему ты сделал это со мной?

— Ты сама сделала все это. Ты — эгоистка, которая готова пустить все под откос, потому что не может продолжать так жить. А что насчет меня? Ты хочешь бросить меня?

— Я не знаю, чего я хочу, потому что ты отобрал у меня право выбора.

— Я не позволю тебе уйти, — утверждает он. — Я слишком много дал тебе.

— Все, что ты делал — это брал.

— Я отдал тебе свою проклятую жизнь! — кричит он, сжимая руку в кулак и ударяя им в панельную стену. Мое тело дрожит от страха, когда он прожигает меня своим взглядом и шипит: — Я отдал тебе всё. Я люблю тебя. Всегда любил.

И вот оно. Момент, когда мне все становится ясно. Я никогда не смогу начать сначала, потому что невозможно начать новую жизнь, начать с нуля, когда прошлое следует за тобой по пятам. А Пик? Он никуда не денется. Он никогда не оставит меня и никогда не отпустит. Но и я не уверена, что смогу просто уйти от него, потому что если копнуть глубже, сквозь всё это дерьмо, то я люблю его. Я слишком сильно люблю своего брата.

— Я люблю тебя, Элизабет, — говорит он, понижая голос, практически моля.

— Я знаю.

— Ты не можешь бросить меня. Ты же понимаешь, что я слишком много знаю о тебе, — угрожает он.

— Понимаю, — рыдаю я, слезы ручьем текут вниз по щекам, когда я завожу руку за спину и приветствую холодное ощущения от оружия в моей ладони.

— Элизабет, пожалуйста. Не ставь крест на мне... на нас.

— Мне очень жаль, Пик. Мы никогда не расстанемся. Наши сердца всегда будут связаны вместе.

И когда отчаяние в его взгляде превращается в ужас, его глаза расширяются, пока он наблюдает, как я вытягиваю руку из-за спины, он паникует:

— Что ты делаешь?

Я высвобождаю сдерживаемый крик.

— Я люблю тебя, Пик.

(выстрел)

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…