Выйти замуж за эльфа
Шрифт:
Ничего. Даже конвой не прислали, дабы сопроводить нагло заспавшуюся ведьму до ворот эльфийского града, чтобы убедиться в моем благополучном отбытии. Признаться, я была немного разочарована. Неужели Правитель передумал? Какой непостоянный мужчина. Я в очередной раз пожала плечами и обернулась в комнату:
— И в чем был подвох?
— Не было никакого подвоха. — Призрак с текучей грацией поднялся на ноги. — Просто мы все с нетерпением ожидали одну непредсказуемую ведьму, дабы выполнить поручение Правителя и доставить ее к городским воротам.
— О! Значит, я все-таки покидаю город?
— Разумеется. Правитель так просто не меняет свои решения. И уж если вы должны покинуть
— Ладно. Я готова. Вот сейчас Игорь возьмет Лешу, и пойдем.
— Я? — удивился почему-то Липай.
— Ну не я же, — передернула плечами я и слегка отошла в сторону, чтобы пропустить вперед Призрака.
Мне вовсе не улыбалось заблудиться в бесчисленных коридорах. Открывать дверь прямо в стене, на глазах у стольких зрителей, не хотелось. Лишние вопросы мне совершенно ни к чему.
Липай взвалил Лешу на плечо как мешок с картошкой. Целитель возмутился подобным обращением и издал протестующий вопль, сравнимый с криком маленького ребенка, у которого отобрали любимую игрушку, и принялся колотить руками и ногами по всему, до чего смог дотянуться. Командору приходилось несладко, ведь Леша себя вообще не контролировал, а пинок взрослого мужчины оставит хороший синяк.
Положение спас Лисицын. Он резким движением сорвал с кровати простыни, скрутил в жгуты и предложил связать буяна. Через минуту вопящего во все горло целителя повалили на пол и навалились гурьбой. И тут же буквально все, включая кота, пострадали, так как Леша принялся еще и кусаться. Игоря и Лисицына пнул, меня ущипнул, а у кота вырвал клок шерсти, причем зубами. Не пострадал только Призрак, и то лишь потому, что не участвовал в общей свалке, а молча подпирал стену, сложив руки на груди.
Победу одержали быстро: свою роль сыграл наш численный перевес, но она далась нам дорогой ценой. Все были покусаны и в синяках, Васька щеголял проплешинами (в отместку Леша получил от него множество царапин в самых неожиданных местах), у Лисицына красовался фингал под левым глазом, а Липай лишился рукава. Мне повезло больше всех: Леша просто оттаскал меня за хвост. Сам же виновник наших побоев был крепко спеленат по рукам и ногам как младенец и сильно смахивал на мумию. В рот мумии запихнули кляп, кажется, из его же носка, а глаза ее злобно таращились вокруг. Пришлось поиграть в больницу: смазать раны бальзамом. Васька пришил Липаю рукав, затем постарался распушить оставшуюся растительность моим феном, но не преуспел в этом, и теперь вид кота наводил на мысль о старой, облезлой, траченной молью шубе.
Короче, на замковую площадь мы вышли с изрядным опозданием и с удивлением обнаружили, что народу на ней видимо-невидимо. Просто яблоку негде упасть. Видимо, Повелитель решил избавиться от меня при максимальном стечении народа. Сам Правитель восседал на каком-то позолоченном громоздком сооружении, похожем и на кресло и на диван. Лориндэль вырядился в серебряный, сверкающий на солнце балахон. По правую руку от него с непроницаемой физиономией стоял Роландэль, полевую — Тьма. Роландэль, как всегда, элегантно выглядел, одетый в черный колет и черные же штаны. Высокие кожаные сапоги как-то не вязались с полуденным зноем и придавали принцу мужественный и опасный вид. Длинные волосы он заколол заколкой, и если точно не знать, что длина волос достигает середины спины — никогда не догадаешься. Тьма выглядел как типичный наемник. Кожаные штаны, высокие сапоги, широкий пояс, украшенный золотыми фигурными пластинами, на котором красовалась пара ножен с клинками. Предплечья и мускулистые запястья телохранителя украшали массивные золотые браслеты, голову — дреды, в ухе блестела массивная серьга. Руки Тьма скрестил на груди. Ему бы еще большую вывеску: «Свяжись со мной — и ты покойник».
Правитель смерил нас холодным взглядом и поднялся на ноги. Разумеется, он заметил пополнение в нашей группе, но никак не прокомментировал этот факт.
— Мы собрались здесь, чтобы проводить в путь эту прославленную команду истребителей.
«Прямо как в последний путь провожает», — подумала я.
— Точно, —радостно поддакнул Ахурамариэль. —И все это притом чточпы, в сущности, не сделала им ничего плохого. В этом городе просто не ценят хорошего отношения.
Дальше следовала длинная и пространная речь Правителя о том, что мы первые люди, ступившие на булыжную мостовую эльфийского града, и должны буквально биться в радостных конвульсиях от восторга, узнав о постигшей нас чести. Лично я благодарности не испытывала: солнце уже палило вовсю, а речь Лориндэля была слишком велеречива и затянута даже для представителя Перворожденных. Затем представили транспорт, на котором нам предстояло покинуть вышеупомянутый город.
Слов нет, лошадки оказались хоть куда. Стройные, длинно-гривые, тонконогие, изящные как статуэтки, они гордо выгибали лебединые шеи и нервно грызли удила. Я внимательно посмотрела на предложенную мне белую кобылку, лошадка не менее внимательно оглядела меня, и мы обе, не сговариваясь, пришли к единому мнению: вместе мы ничего делать не станем, даже если нам будут угрожать физической расправой. Я выразила сомнение, что такое нервное, высокомерное создание вообще понимает, что такое седло, а уж о безопасности всадника и говорить нечего. Лошадь тоже выразила свое отношение к хвостатой всаднице, окинув оную гордым, презрительным взглядом девицы царских кровей и презрительно фыркнув в мою сторону.
— Загнибеда, — устало молвил Липай. — Ну почему ты не можешь просто оседлать эту кобылу? Зачем надо устраивать этот спектакль?
— Мне не нравится эта лошадь, и все, — уперлась я. — Я ей не доверяю.
— Леди Виктория, — высокопарно начал Повелитель. — Эта лошадь из моих собственных конюшен, в ее жилах течет кровь лучших скакунов.
— Если Виктория не возражает, я мог бы доставить ее до дома гораздо быстрее любой лошади, — осторожно предложил Роландэль.
— Говорил я тебе: не носи черное в такую жару, — отмахнулся от него брат. — Где это видано, чтобы принц эльфийской крови носил на своей спине людей как вьючное животное.
Роландэль в ответ просто пожал плечами.
— Итак, Леди Виктория, будьте так любезны, просветите нас, объяснив, чем вас не устраивает лошадь?
Настала моя очередь пожимать плечами. Иногда бывают такие ощущения, которые сложно облечь в слова. Мне не нравилась не только моя кобыла, но и все лошади. Согласна. Это были прекрасные животные: хоть картину пиши, хоть статую лепи и в музее выставляй. Шерсть на гладких спинах заботливая рука конюха уложила волосок к волоску, гривы тщательно расчесаны и блестящим водопадом ниспадали почти до самых копыт. Сбруя тоже была произведением искусства.
— Я с удовольствием уступлю тебе своего коня, — предложил Липай.
Лисицын поморщился, но тоже попытался всучить мне поводья своей лошади. Гнедой жеребец отнюдь не разделял энтузиазма своего предполагаемого наездника. Если с наличием на своей спине следопыта конь еще готов был смириться, то меня терпеть уж точно не собирался. Лошадиные зубы клацнули буквально в миллиметре от моих пальцев, благо я успела вовремя отдернуть руку, а то нескольких фаланг точно не досчиталась бы. Впрочем, я не только спасла облюбованную конем конечность, но и двинула обнаглевшей животине в морду.