Выйти замуж за старпома
Шрифт:
И что за человек этот Валерий Катанский? Что теперь она знает о нем? Помимо того, что у него глаза – как озера… Фу, банально. Зеленое озеро Лиза когда-то видела: оно полностью заросло ряской и флегматично заболачивалось. Взгляд же светлых глаз Катанского похож не на болото, а на бритву. Как устрашающе романтично.
Нет, никакой романтикой тут и не пахнет. Она полная дурочка. Взять хотя бы этот ужин: могла бы и поинтересоваться, что собирается готовить Гиви. Очень странно получилось: он, она и поросенок с гречкой. Сбежать, сбежать, сбежать…
Но куда?
Валерий прав: отступать некуда, позади Москва… Она и вправду
Стоп.
Лиза решительно выпрямилась. Хватит слезы лить. «Чувство собственного достоинства у меня все-таки есть».
А гордость? А смелость? Неужели это у нее тоже есть?
Невозможно перестать быть собой. Просто невозможно. Можно измениться как-то, где-то внутри. Можно, если хорошо постараться – и хорошо себя знать. Все свои недостатки, комплексы и страхи. И все свои достоинства. «Я знаю только недостатки. И есть ли вообще у меня достоинства?»
Как можно прожить на свете двадцать два года и не познакомиться с собой? Очень просто – если сбегать от себя всякий раз, как наткнешься.
Шизофренический самоанализ – не самое лучшее времяпрепровождение. Лиза встала и подошла к зеркалу. Оттуда на нее глянула растрепанная – когда успела? – и растерянная девушка. Кто она на самом деле?
«Проблема самоидентификации». Лизонька вздохнула. Ну, давайте начнем с основ.
– Я – Елизавета Данилова, – сказала она своему отражению в зеркале. Отражение скривилось. Нет, не так. Побольше уверенности в голосе. Я – это я. «И кто же я?»
– Я – Елизавета Данилова.
Неумеха и растяпа – вот что она произносит на самом деле.
Лизонька прочистила горло. Сейчас бояться некого, она осталась наедине с самой собой. Ей надо выяснить, как далеко она может шагнуть, чтобы не расплющить нос о ближайшего старпома.
– Я – Елизавета Данилова…
Нет. Лучше не стало. Ну что ж, попробуем по-другому.
– Я – капитан клипера «Лахесис».
Это прозвучало жалко. И смешно. «Проблема в том, что я сама себе не верю».
А как становятся капитанами? Наверное, сначала нужно полюбить море… Постойте-ка, но разве не об этом говорил Катанский? Полюбить море и корабли. Прорву воды и плавающие по ней щепки… Нет! Чтобы полюбить, нужно понять.
Лиза закрыла глаза и попыталась ощутить парусник. Еле заметная качка, плеск волны за открытым иллюминатором. Тихо гудят огромные полотнища парусов, на которые мягко давит ветер. Над мачтами качаются звезды… Лиза и сама уже покачивалась – воображение говорило ей, что она больше не нерешительная девушка, а чудесный легкий клипер, летящий в беспредельность по темным водам…
И, как обычно в такие моменты, раздался стук в дверь.
Лизонька подскочила на месте и выдавила слабое:
– Войдите.
В дверях замаячили усы Гиви: видимо, кок явился убрать со стола.
– Дорогая Елизавета, вам понравился ужин?
– О, да. – Она нашла в себе силы улыбнуться. – Спасибо, Гиви. Хотя ваш выбор главного блюда был несколько неожиданным.
– Вы никогда не видели поросят? – озадачился кок.
– Только на картинках, – призналась Лиза, – но не в этом дело. Впрочем… неважно. – Она улыбнулась озадаченному грузину. – Спасибо, Гиви. Ваше мастерство определенно спасло хотя бы часть этого вечера.
Кустистая бровь кока вопросительно подпрыгнула.
– Что, так все плохо?
– Не то чтобы плохо, – честно ответила девушка, – но немного странно.
Лиза чуть помедлила, но все-таки решилась:
– Плохо, совсем.
Кок покачал головой и поцокал языком.
– Жизнь полна странностей, дорогая Елизавета, но она прекрасна, – провозгласил этот горный философ. Воздев к потолку нож с налипшей на него гречкой, он продекламировал:
– Ты скажешь, эта жизнь – одно мгновенье,Ее цени, в ней черпай вдохновенье,Как проведешь ее, так и пройдет,Не забывай: она – твое творенье!Рубаи Омара Хайяма с грузинским акцентом – это нечто, решила Лизонька. Она развеселилась.
– Вы любите поэзию, Гиви?
– О, да! В трудные минуты я всегда обращаюсь к классике, и она никогда меня не подводила! Откройте любую книгу любого великого поэта, и вы найдете ответы на все свои вопросы!
Лиза с сомнением покачала головой. Многие поэты, конечно, были гениями, но искать у них совета, как стать капитаном клипера, – это, по меньшей мере, самонадеянно. Однако, когда Гиви закончил уборку и испросил разрешения удалиться, Лиза подождала, пока за ним закроется дверь, и шагнула к книжным полкам. В отцовских книгах отыскалось несколько томиков золотой серии. Лиза открыла первый – наугад.
Я – конквистадор в панцире железном,Я вышел в путь и весело иду,То отдыхая в радостном саду,То наклоняясь к пропастям и безднам.Порою в небе смутном и беззвездномРастет туман… но я смеюсь и жду,И верю, как всегда, в свою звезду,Я, конквистадор в панцире железном…Лиза перевернула томик – Гумилев… Строки сонета вызвали в ней смутное беспокойство. Ей казалось, что она в двух шагах от какой-то разгадки, но никак не может поймать нужную мысль. Куда бежать, когда бежать некуда? Как ей выполнить волю отца, если она даже не знает как, не говоря уже о том, что ей совсем не хочется это делать?..
В задумчивости Лиза поставила томик на полку, сменила туфли на кроссовки и вышла из каюты.
Клипер шел прямо в полосу заката – на запад. Палуба покачивалась под ногами. У штурвала снова стоял МакКеллен – видимо, шотландцу казалось, что если он сам будет вести корабль, то приблизит свидание с родиной. Наполненные ветром паруса еле слышно гудели – так, как Лиза себе и представляла. Определенно, несложно полюбить «Лахесис».