Выжигаю имена в сердце своем
Шрифт:
– Достопочтенные гости, добро пожаловать в скромную лавку По Сона. Прежде чем начать наш путь, могу ли я узнать ваши имена?
– Семейство Рут и его близкие друзья.
– Едвига Рут, рад встрече. Ваша мать ручалась, что Вы пришли на выставку с чисто научным интересом. Будучи выходцем семьи ученых, не могу не похвалить Ваше стремление к познанию. Буду рад лично Вас сопроводить.
Аккуратно взяв руку девушки, старик оставил на ней лёгкий поцелуй. Обратив внимание на ожидающие чего-то лица юноши и девушки, охранник стушевался.
– Простите мою грубость. Совсем забылся. Меня зовут Рилинд Азъюл. Надеюсь, мое неподобающее поведение не изменило
От манеры речи, что в мгновение перешла с уважительно-преклоняющегося до нагнетающе-гробовой, в уме возникло только больше вопросов. Хоть Ян понимал, что обращались не к нему, никто не знал, когда напускное радушие обернётся стрелами в спину.
– Должен признаться, довольно тяжелое занятие. Каждый раз, как толики информации проскальзывают в сеть, нам приходиться спешно менять локацию и перевозить нелёгкого веса грузы. К сожалению, при транспортировке от некоторых из них приходится избавляться сразу же. Каждая секунда, отклоняющаяся от надлежащих условий, приводит к потере свойств зелий. Любой показатель внешней среды как температура воздуха, влажность, проветриваемость помещения и прямое попадание солнечных могут сильно изменить их первоначальные свойства.
Шаг за шагом спускаясь по замшелым ступенькам, малая компания проходила мимо призрачных огоньков, что с удвоенной силой разгорались от человеческого присутствия.
– До чего же капризные существа, однако, выпали на нашу участь в этом году. Невольно брошенное обидное слово может запустить цепочку химических реакций, что моментально вызывают в кровью и потом добытые снадобья термодинамические процессы, – Ян и Едвига непонимающе переглянулись меж собой, не имея малейшего понятия, о чем толкует старик. – Как правило, это стремительное повышение температуры. Возможно таким образом они хотят показать свое недовольство и гнев, перед тем как угаснуть навсегда?
Несчастно посмеявшись, проводник заметно сник, как и, казалось, весь его силуэт. Но и это состояние не продлилось долго, уступая место неумолкающему языку. Пока никак не унимающийся сопроводитель рассказывал о бедах, что на его глазах разворачивались в десятках временных пристанищ, гости мельком рассматривали вереницу открытых залов, наконец выйдя из узкого коридора лестниц. Каждая из комнат отвечала за определённый сектор принадлежности магии.
Первая фаза отвечала за общее направление. Шелест ветра, разгорающийся жар живого огня, журчание чистого ручья или треск литосферных плит. Сверху такие помещения обозначались двумя зелеными треугольника, основания которых были противоположны, а вершины силились соприкоснуться. Песочные часы, как их прозвали в народе.
Там желающие могли купить пару флакончиков “Пимуль” и распылить ее на территории дома. В особо жаркие дни над усадьбой проходился грибной дождик, возрождая к жизни успевшие завянуть побеги. Некоторые приобретали желто-оранжевую пузырящуюся мазь “Светлосвет”, намазав на руки которую можно было в течении получаса выпускать маленькие холодные призрачные огоньки и освещать ими путь.
Каждый пришедший мог соприкоснуться с древней практичной магией и на себе ощутить ее плоды. Тем не менее, насколько бы зелья не были полезны в хозяйстве, столпотворения людей никогда не угрожало таким комнатам, соблюдая привычный тихий режим и нейтральный
Большим интересом пользовались сокрушительные и шумные приемы, коей обладала вторая фаза. Желтые, наполовину вошедшие за контур треугольники красовались над белокаменной аркой оживленной комнаты. Сводчатый зал полнился шумными склянками, взрывающимися порошками, ароматическими свечами и сотнями других странных предметами. Одна диковинка краше другой, притягивала взоры жадных до внимания господ, готовых смести ломящиеся от товаров полки под чистую.
Жители города на свой страх и риск приобретали кричащие вещицы, не зная их точных свойств, назначения и специфики применения. Предметы, таящие в себе смесь двух, а то и трёх стихий, наделяли его обладателя поразительными способностями. Они позволяли создавать вспышку молнии по щелчку пальцев, за секунду собрать зрелые яблоки с дерева, на котором только неделю назад успели расцвести цветы, или, не боясь разрушить керамические изделия, использовать воду, огонь и глину прямо из рук.
Такая магия затрачивала немало ресурсов только на её ежедневную подпитку. Качественное финальное исполнение вовсе поддерживалось вторичными, более дорогими жидкостями, что по каплям надо было добавлять в первичное зелье для дальнейшего хранения магических свойств.
Хоть в глазах людей данный вид магии был наиболее ошеломляющим, что делать с данными умениями после покупки новоиспеченные обладатели нечеловеческих творений не представляли. Желание владеть этими баснословно дорогими и редкими флаконами было выше, чем их прямое назначение. Так эти пробирки и мешочки со звездной стружкой пылятся годами на полках, напрасно ожидая своего звездного часа, пока вовсе не утрачивают потенциал.
Третья фаза стала пристанищем особо редких предметов. Ритуальные листы, чернила, добытые лунным светом, деревянные гребни колдунов и многое другое, что не вырисовывало в голове простых смертных ничего захватывающего. Но это было тем, что бывалым знатокам могло пригодиться для старых, давно забытых незнающими новичками обрядов. Искусственно повысить магический приток энергии, создать видимую смерть или расширить радиус разрушений.
Последний видимый зал, олицетворяя сходящуюся и расходящуюся звезду с шестью углами, завлекал представителей крупных влиятельных фракций. Маги, впитавшие умения четырех стихий при помощи особой концентрации могли создавать чары, которым даже компании умелых магов было тяжело справиться. Посредством многолетних изнурительных тренировок выходцы древних семей учились по многотомным альманах известных магов тысячелетий. Основываясь на старых знаниях, юные приверженцы магических школ изучали азы чародейства и дорабатывали погрешности первых заклинателей. Методом проб и ошибок они создавали собственные заклятия, возводя неизвестные доселе рода в ранг великих.
Но даже им была необходима сторонняя помощь. Роль подспорья взяли на себя мелкие и более тяжелые в обучении гильдии. Целители и шаманы. Шаманы вели аскетичный образ жизни и редко попадались на глаза людей, предпочитая скрываться в колючих терновниках безмолвных лесов. Встречи с посланниками древних магий были редки и связь столь хрупка, что с течением столетий визиты их со столичными магами стались более нежеланными. Поэтому обе стороны условились встречаться в самые чрезвычайные ситуации, не терпящих долгих отлагательств. Но были и те, кто не побоялся переступить незыблемые принципы предков и перебраться в зону видимости стихийных магов в погоне за богатством и славой.