Выжить любой ценой
Шрифт:
– Мы не можем допустить провала. Президента нет, Савельев умрет. Вся власть будет у нас. Мы сможем править остатками человечества. И построить новое государство…
****
На душе скребли кошки. Складывалось ощущение, что я что-то забыл. Анекдоты Марченко уже давно не слушал, пытаясь найти причину беспокойства. Может вертолет не в порядке? Сторожевая система еще никогда не подводила.
Сообщить Матвею о беспокойствах я не успел. Раздался взрыв. Конвертоплан сильно подбросило в воздухе, и накренившись носовой частью к земле, он начал падать.
Я находился к взрыву ближе всего, поэтому меня слегка контузило ударной волной. Прижимная сила, создавшаяся из-за начавшегося стремительного падения, начала вдавливать тело в кресло. В наушниках раздался голос Савельева:
– Черт! Нас что сбили? Чарли, выравнивай вертолет! Иначе мы упадем!
– Я пытаюсь! – ответил Чарли Тейлор, из-за сильнейшей перегрузки голос звучал отдаленно, – Нет, не сбили! Это была бомба. Монитор показывает полное отсутствие хвостовой части.
Повернув голову в сторону сидящего впереди Руслана Урвачева, я понял, что он без сознания. Марченко, сидящий рядом с ним готов был потерять сознание. Собравшись с силами, я сумел пристегнуться ремнем к креслу. Прижатых к креслам товарищей пристегнуть уже не смог. Слова Савельева и Чарли Тейлора, сидящих в кабине пилотов, раздавались в голове:
– Чарли, вертолет можно посадить без хвоста, винты вращаются в разные стороны, поэтому нас не раскручивает! Переведи каждый двигатель на ручное управление, и попробуй прекратить падение!
– Заткнись Савельев! Я пытаюсь сделать все возможное!
Каким-то чудом Чарли Тейлору удалось замедлить падение, и немного выровнять машину в воздухе. Я не слушал, о чем они кричали, всеми силами пытаясь не потерять сознание, но спустя несколько секунд отключился.
Не знаю, возможно Чарли пытался пролететь лесополосу, и уронить нас в поле, но ему это не удалось. Он сделал все, на что был способен. И даже немного больше. Ломая макушки деревьев, винтокрылая машина разлеталась на ходу. Лишившись крыльев, сильно деформированный фюзеляж хлопнулся на землю. Сильно подпрыгнув, он пролетел в воздухе добрых тридцать метров, чудом не зацепив деревья, и снова упал. Скользящий удар в дерево развернул поврежденный остов, и сделав несколько кувырков в воздухе, тот окончательно остановился.
***
Я очнулся от сильнейшей боли. Все тело ныло, а голова была готова вот-вот взорваться. Туловище находилось в горизонтальном положении, пристегнутое ремнем безопасности к креслу. Шлем сильно мешал, поэтому я отцепил его, и просто скинул.
Когда удалось немного прийти в себя, первым делом я попытался вспомнить, что произошло, и где нахожусь. Осмотрев все вокруг, понял, что внутри металлической коробки, сильно поврежденной и отдаленно напоминающей десантный отсек вертолета. Слева от меня, вверху, там, где должна была находиться дверь, зиял пустой проем, и в него были видны макушки деревьев и небо. Поврежденная носовая часть также просматривалась, и в ней я увидел висящего на ремне человека.
Память о случившимся вернулась, когда я пытался отцепить ремень, на котором вишу. Вспомнил как мы падали, вспомнил взрыв в хвостовой части, и вспомнил, что в кабине находились Марченко и Урвачев.
Стараясь не думать о плохом, я сумел отстегнуть ремень, и упал на поврежденное железо. Мне не очень повезло, потому что при падении с высоты в один метр, я умудрился сильно приложиться головой о что-то очень твердое. Сознание снова покинуло меня…
– Шухов…
– Шухов…
– Очнись…
– Сейчас я тебе стимулятор воткну и ты махом оклемаешься…
Голос казался смутно знакомым, но звучал где-то далеко. Неимоверным усилием я открыл глаза. Рядом со мною на коленях стоял Савельев, и измазанными в крови руками распаковывал армейский шприц-тюбик. Заметив, что я пришел в себя, он произнес:
– Терпи парень. Сейчас вколю стимулятор, а затем обезболивающее, и через пять минут легче станет! – Матвей воткнул мне в шею два шприц-тюбика, – Игнат, ты на хрена шлем снял?! Всю голову разбил!
Матвей усадил меня, прислонив спиной к железной стенке. По щеке потекло что-то теплое, и дотронувшись до нее рукой, я увидел кровь. Пошевелить челюстью оказалось очень больно, наклонив голову я выпустил изо рта скопившуюся кровь. Хотелось сказать Матвею, что все нормально, но вместо нормальных слов из груди вырвался сиплый хрип.
– Игнат, потерпи. Скоро легче станет. Я пока Тейлору помогу. Скоро вернусь! – прихватив с собой принесенную армейскую аптечку, Савельев прихрамывая выбрался из опрокинутого вертолета, через носовую часть.
Боль постепенно уходила, и мне становилось легче. Стимулятор начал действовать, силы возвращались в тело. Я просидел около десяти минут, и собрав все силы, принял решение выбираться наружу. Сперва встал на колени, а затем поднялся на ноги. Удержать равновесие удалось с трудом. Пошатываясь из стороны в сторону, стал пробираться в сторону кабины, хватаясь руками за все, что можно.
Правая часть кабины, где сидел Чарли Тейлор, была сильно повреждена. Видимо при падении вертолет ударился о что-то большое и твердое. Стекла отсутствовали напрочь, и я выбрался наружу, через оставшийся от них проем. Возле одного из деревьев увидел сидящего спиной к стволу Чарли Тейлора.
– Игнат, смотрю тебе повезло больше моего. Вот нас потрепало. Ты садись рядом, сейчас Матвей вернется. Он Марченко ушел искать… – оттолкнувшись от земли двумя руками он попытался подтянуть вытянутые ноги, ближе к себе, и продолжил, – Ты зачем шлем снял? Всю голову разбил!
Только сейчас я заметил, как неестественно лежат ноги Чарли, и сделал вывод, что у него либо полностью раздроблен таз, либо сломана спина. Сплюнув остатки крови изо рта, я проговорил: