Выживший. Чистилище
Шрифт:
Момент, когда, наконец, была задраена входная дверь, я встретил облегченным выдохом. Уселся на один из тюков, ощущая под задницей ценную пушнину, и прислонившись спиной к другому. Так бы сидел и сидел, ни о чем не думая. Быстрее бы, что ли, отчалили уже... И раздавшийся еще минут через тридцать гудок, возвещающий об отплытии, прозвучал для меня как ангельский глас. И в то же время я испытывал чувство легкой грусти. Прощай, любимая и неприветливая Родина, не знаю, свидимся ли когда-нибудь еще.
Ладно, это все лирика, а голод, как известно, не тетка. Доставая из вещмешка припасы, только сейчас сообразил, что не догадался запастись питьевой водой. Хоть бы фляжкой живительной влаги на первое время озаботился.
Меня такой вариант не устраивал, но пока ничего лучше я предложить не мог. Не пожар же устраивать, в конце концов!
А где, кстати, они хранят питьевую воду? По идее емкости должны находиться именно в трюме, однако, обойдя все помещение, ничего похожего я не нашел. Да и в порту они бы наверняка закачали свежую воду, и находить емкости в трюме, я бы точно это заметил. Значит, емкости находятся в другом месте. Что называется, не все коту масленица.
Размышляя таким образом, я лежал на тюке, не обращая внимания на крысиное копошение где-то внизу. Не заметил, как задремал, а проснулся, когда за бортом уже наступила ночь. Снова перекусил, все больше чувствуя жажду и проклиная вяленую лосятину, которой оставалось еще достаточное количество. Все не мог себе простить, что так глупо опростоволосился.
На следующий день жажда стал просто нестерпимой. Я отказался от еды, чтобы не усугублять ситуация, но помогало это мало; слюной, как говорится, не напьешься. К вечеру я уже не находил себе места, подумывая, не поймать ли крысу. Ну а что, порвать ей зубами горлышко и высосать кровь - это же все-таки какая-никакая, а жидкость. Даже сделал робкую попытку устроить крысиную засаду, положив рядом с собой кусочек вяленого мяса. Но эти твари, словно что-то почувствовав, ни в какую не желали приближаться. Ладно, черт с вами, обойдусь без вашей крови.
На третий день я уже готов был выгрызть собственные вены, лишь бы ощутить на губах хоть какую-то влагу. Высовывал руку через якорный люк, пытаясь хотя бы уловить соленые брызги. Уже в сумерках прошел небольшой дождик, пару раз мне удалось наполнить влагой сложенные лодочкой ладони, но это еще больше, казалось, разожгло мою жажду. Ночью мне снились журчащие ручьи и плавающие в них золотые, лупоглазые рыбки. На четвертый день плавания по моему борту показался скалистый берег, поросший кустарником, а затем какой-то город. Мурманск? Вполне могло быть, если судно поплывет в Штаты через Атлантику. Только мне от этого не легче, потому как в порт заходить мы не стали и трюм также никто открывать не спешил. На следующий день мне все же удалось поймать одну обнаглевшую крысу, подобравшуюся ко мне слишком близко. Понимая, что со стороны это сморится дико, я одним движением откусил голову неистово пищавшей твари, попытался влить в себя брызнувшую тонкой струйкой из аорты кровь, и даже почти сумел это сделать, но меня тут же вырвало. Отбросил мертвое тельце в сторону, и в темноте тут же послышались писки и копошение - не иначе, крысы лакомились собственным собратом.
На пятый день берег пропал из виду, а на следующий появился вновь. Селения, который я видел, смотрелись прилично и аккуратно, из чего я сделал вывод, что это какая-нибудь Финляндия или Норвегия. Швеция вряд ли, насколько хватало моих познаний в географии, она вроде бы не имеет выхода на северное побережье, оккупировав балтийский берег .
В любом случае, мы, получается, покинули территориальные воды СССР, а значит, меня вряд ли высадят на берег и сдадут советским властям. Тем более я могу прикинуться пусть и не англичанином или американцем, поскольку владел языком не в совершенстве, а, к примеру, немцем. Детство, проведенное в ГДР, на всю жизнь обеспечило меня знанием языка Шиллера и Гете. А обдурить америкосов, среди которых вряд ли имеются знатоки немецкого, будет проще простого.
Правда, прикид у меня, скорее всего, явно 'совковый', да еще как объяснить, что немец оказался в трюме после отплытия из Архангельска? В германские порты по пути в советскую Россию они вряд ли заходили. Хотя, в принципе, могли зайти в какой-нибудь Гамбург, но зачем им это нужно, если груз был предназначен для СССР? Я же видел, что мешки с пшеницей заполняли весь трюм.
В общем, что ни придумывай, а выбираться отсюда нужно. Еще сутки - и у меня, чего доброго, начнутся галлюцинации, а в бредовом состоянии я уже ничем себе помочь не смогу. И так уже мало что соображая от жажды, я принялся колотить в дверь, надеясь таким образом привлечь внимание хоть кого-нибудь. Однако толстая переборка явно гасила звук ударов. Просунул, насколько мог, лицо в якорный люк, принявшись орать из последних сил. Шум волн был настолько силен, что эта затея мне сразу показалась бесперспективной. Минуты через три совсем осип, обессиленно привалившись спиной к барабану с намотанной на него цепью.
Может, и правда устроить пожар? Спасут ли меня до того, как я задохнусь или заживо сгорю, и смогут ли матросы вообще потушить возгорание, если оно охватит весь трюм? Так, чего доброго, весь сухогруз по моей вине превратится в огромный факел, благо что гореть тут есть чему.
Подошел к рубильнику, дернул его вверх. При свете думалось как-то веселее, нежели в потемках с крысами. Думай, Фимка, думай... Иначе пропадешь по-глупому, не за понюшку табаку.
И тут меня словно молотком по голове ударило! Хотя, если высунуть в якорный люк руку с тлеющей тряпкой, возможно, и обратят внимание. А тряпок тут навалом, если брать в расчет упаковку тюков с пушниной. Можно даже попробовать отколупать ножом от соснового бревна длинную щепку и на нее намотать тряпку. Всяко лучше, чем держать тлеющую материю в руке, рискуя обжечься.
На выполнение замысла ушло минут пятнадцать. И вот я высовываю в люк руку с полуметровой щепкой, конец которой обмотан тлеющей тканью. Дымок наверх вился не то чтобы сильный, но вполне приличный. Ну, где суета, крики, почему не распахивается входная дверь?
Черт, тряпка перестала тлеть. Пришлось еще раз поджигать ее и тут же тушить, добиваясь появления дыма. На этот раз она истлела окончательно. Тряпок много можно сделать. А вот спичек всего осталось две штуки. Знал бы - накупил бы с десяток коробков. А лучше бы, дурья башка, запасся водой.
Ладно, попробуем соорудить еще один чадящий факел. Если и на этот раз не получится, то последнюю спичку, пожалуй, использовать не рискну, может, еще для чего-нибудь пригодится. Ну, хоть одна живая душа, пройдись по палубе, обрати внимание на подозрительный дым!!!
Видно, кто-то свыше мои молитвы все же услышал. Сначала раздался чей-то едва слышимый крик, а спустя несколько минут, когда тряпка уже успела истлеть, дверь распахнулась и в светлеющем проеме показались трое. Два матроса и позади них немолодой, кряжистый бородач в фуражке, по центру которой красовалась потертая эмблема в виде якоря. Вполне возможно, что и капитан данного судна.