Выжжено
Шрифт:
Действительно, всё чаще приходилось слышать, что в прежних райских курортных областях свирепствовали эпидемии, и среди них болезни, с которыми, считалось, было навсегда покончено, – такие как дифтерия и чума.
С приходом весны обнаружилось, что в Германии всё труднее достать новую обувь или одежду. Поскольку текстиль в Германии практически не производился, а перевозка из стран, куда это производство было перемещено, непомерно подорожала, людям всё чаще приходилось буквально драться за майки или нижнее бельё. Курсы кройки и шитья и торговля тканями переживали бум, и снова в продаже появились журналы с выкройками.
Единственным в какой-то
А потом лопнул проект ТДП.
За окном лил дождь, гремел гром и сверкали молнии – настоящее расточительство энергии, а в это время Вернер и Доротея сидели в своей гостиной и читали заключение, пришедшее из банка.
Заключение, сделанное специалистом по поручению банка, гласило: максимальный коэффициент полезного действия 85 % практически недостижим. Процесс термической деполимеризации и расчёт его рентабельности основывался на допущениях, которые в будущем больше не осуществимы. Концепция исходила из того, что в наличии будут избытки отходов определённых категорий: пластика, автомобильных шин, органических отходов животноводства и так далее. Однако это – отходы прежнего, энергетически обеспеченного хозяйства, которое сейчас как раз исчезает. Приходится принимать во внимание, что этот вид отходов в обозримом времени станет недоступным. Тем более что эти отходы уже сегодня находят другое применение, а частично пользуются товарным спросом и раскупаются, так что даром их уже не получишь. Если раньше использование отходов кого-то избавляло от затрат на утилизацию, теперь рассчитывать на это не приходится, и все сделанные ранее калькуляции окончательно рушатся.
– «Таким образом, – зачитывал Вернер вслух, – ТДП нельзя рассматривать как источник энергии, а лишь как метод рециклинга, к тому же не очень хороший, ввиду условий, ожидаемых в будущем».
Поэтому банк прекращает дальнейшую поддержку этого проекта и требует возврата кредитов, предоставленных по договору такому-то, параграф такой-то и так далее.
Может, это свет такой странный, что Вернер кажется в его освещении таким мертвенно-бледным?
– Как же нам его возвращать? – спросил он надтреснутым голосом. – Ни с того ни с сего. Они что, с ума сошли?
Доротея молчала. Сейчас было совсем не время напоминать ему о том, что у неё с самого начала были на этот счёт недобрые предчувствия.
Вернер отложил письмо в сторону.
– Я с ними поговорю.
Доротею не удивило, что после переговоров он вернулся из банка совсем понурым и сказал:
– Мы потеряем дом.
– Да, – Доротея обняла его и прижала так крепко, что почувствовала, как бьётся его сердце. – Но я уже знаю, как быть…
Так и получилось, что они, в конце концов, перебрались в квартиру при магазине. Дом они арендовали целиком, так что сама квартира ничего им не стоила, а комнатам, казалось, понравилось, что в них опять кто-то поселился. Места, правда, было меньше. Но это означало и меньше расходов на отопление, и меньше уборки. Больше времени осталось на другое.
Они многое роздали, что-то смогли и продать из того, что раньше им пришлось бы выбросить. С их переездом весна расцвела окончательно, и настали первые тёплые дни, когда они могли сидеть под вечер во внутреннем дворике и пить кофе. Старые, годами не тревожимые розовые кусты выпустили первые бутоны.
– А что, уютно, – констатировал Вернер.
Может, это свет такой? Лицо у него было – будто исчезла серая туча, которая окутывала и угнетала его с давнего-давнего времени.
– Не правда ли? – Доротея улыбалась.
Вернер сделал благоговейный глоток. Настоящий кофе уже снова превратился почти в продукт роскоши.
– А хорошая была идея с этим магазином, – сказал он.
– Я тоже так считаю.
Он наклонился к клумбе, заросшей сорняками.
– А чем это здесь пахнет? Укропом, что ли? – Он отщипнул перистую веточку и понюхал её. – Ну точно. Укроп.
– Надо бы и правда что-нибудь посеять, – решила Доротея. – Петрушку, салат, бобы.
Вернер кивнул. Он взял овсяное печенье, к которому с недавнего времени пристрастился, задумчиво сжевал его и сказал:
– А твои курсы по огородничеству… Не пройти ли их и мне?
Том Ханнен был рослым мужчиной с длинными конечностями, густыми тёмными волосами и медлительными движениями. По нему было совсем не заметно, что он провёл уже пять таких курсов, и в каждом ему приходилось рассказывать приблизительно одно и то же.
В этот день двадцать два человека в резиновых сапогах собрались на его огороде и слушали его объяснения. Некоторые из них запаслись записной книжкой, ручкой и планшеткой. У Вернера эти приспособления остались ещё с его прежней фирмы.
– По-английски земледелие называется «agriculture», – сказал Том Ханнен. – В этом слове присутствует «culture», то есть культура. Этим выражается тот факт, что в земледелии многое состоит из знания, способностей, принципов и методов, которые развились за тысячи лет – и которые снова могут быть утрачены, если не прилагать усилий, чтобы сохранить и эту часть нашей культуры.
Он переступил с ноги на ногу.
– Вы уже видели сюжеты о США: разрушенные пригороды, трущобы из вилл, разграбленные поля… Возможно, кто-то из вас задавался вопросом, не ждёт ли то же самое и Германию.
– Это всегда был лишь вопрос времени, когда от них очередь дойдёт до нас, – проворчал один мужчина.
– Я думаю, это не тот случай, – сказал Том Ханнен. – Европейские города, в отличие от американских, несмотря на обширные пригороды, всё ещё населены до самого центра, причём не только социально обделёнными людьми, но и средним классом, а то и состоятельными господами. То есть хорошая смесь. И центры наших городов застроены не небоскрёбами, которые в будущем нельзя будет использовать, а домами не выше семи этажей. К этому добавляется и то, что почти всюду существуют довольно неплохие системы общественного транспорта. В европейских городах, попросту говоря, ещё можно передвигаться пешком, если надо – поэтому жизнь в них может продолжаться и без нефти.
Прилетела сорока, села на ветку и склонила голову набок, словно тоже хотела послушать. Кто-то засмеялся, и она перевела любопытный взгляд на этого человека.
– Что касается земледелия, – продолжал Том Ханнен, – то в Европе оно, несмотря на все перемены, по счастью, не было тотально захвачено концернами и индустриальным гигантизмом, как это произошло в США. У нас вы легко отличите город от деревни, все поселения окружены сельскохозяйственными угодьями, и региональное аграрное хозяйство всё ещё сравнительно сильно развито. – Он обвёл взглядом присутствующих. – Другими словами, Европа имеет хорошие шансы прокормиться и впредь… А чтобы это так и было, начнём с первой грядки. Пожалуйста, возьмите себе вон там каждый по лопате…