Вызов (дилогия)
Шрифт:
Поймав его взгляд, я улыбнулась и одними губами прошептала: "Останься. Пожалуйста".
Будущее. Глава 33
Soundtrack — Time For Miracles by Adam Lambert (female version)
Дилан перевёл взгляд на Макса, потом снова на меня.
— Если только я не помешаю.
"Ура!"
— Ура! — Мы с сыном оказались на одной волне. — Вот здорово! Правда, мам?
Макс запрыгал и захлопал в ладоши. Чёрт, ну почему мне двадцать девять,
Проскакав к Дилану, Макс потянул его за руку:
— Пойдём, покажу свою комнату.
Дилана его напор обескуражил, да и я, честно говоря, опешила. Сын был возбуждён и от дороги, и от неурочного сна, и от позднего неожиданного гостя.
Я попыталась призвать его к порядку:
— Макс, не всё сразу.
Он бросил на меня недовольный взгляд, но тут вмешался Дилан:
— Надо сделать пару звонков, дружище. — Он ободряюще потрепал его по голове. — Позже я обязательно к тебе поднимусь.
Макс скис, но решил не спорить и, преувеличенно громко топая, стал подниматься по лестнице.
— Макс, Эбби! — шикнула я
Топот прекратился.
Дилан всё ещё стоял у двери: не раздеваясь, не проходя дальше, — верно, ждал от меня, как от хозяйки, каких-нибудь обязательных действий.
— Эм-м… — отчего-то я замялась. — Куртку можешь повесить на вешалку.
— Лив, я действительно не думаю, что… — начал он, но я перебила:
— Пожалуйста, прекрати извиняться. Я тоже… — Я запнулась, но потом всё-таки решила закончить фразу: — Мне тоже хочется, чтобы ты остался. — И чтобы пресечь дальнейшие споры, развернулась и отправилась на кухню. — Пойду приготовлю что-нибудь перекусить. Приходи, когда закончишь.
Сделав сэндвичи с ветчиной и сыром, я засунула их в духовку. Мы с Максом любили, когда расплавленный сыр, будто цемент, стягивал начинку. После этого я включила чайник, поставила на огонь турку. Подумав, добавила ещё кофе и воды, чтобы хватило на две кружки.
Когда звякнул таймер духовки, и я достала решетку с дымящимися сэндвичами. Как по волшебству, на кухне материализовался Макс. Он уже успел переодеться в домашние штаны и футболку — слава Богу, чистую.
— Проголодался?
— Ну так! С самого Сиэтла ничего не ел.
Сын уселся за стол и придвинул к себе блюдо, куда я по одному выкладывала сэндвичи.
— Да уж! — засмеялась я. — Для тебя это срок! Чай или молоко?
— А Дилан что будет?
Я пожала плечами:
— Не знаю. Не спрашивала. Вряд ли молоко. На всякий случай варю нам кофе.
— Кофе? Чудесно.
Дилан возник в дверях кухни, а я, в очередной раз смутившись, с преувеличенным вниманием повернулась к закипающему на плите кофе.
— Решила вот сварить. Вдруг ты захочешь, — пробормотала я турке.
— Спасибо. То, что нужно.
— Присаживайся и угощайся. — Я неопределённо махнула рукой, всё так же стоя спиной к столу. —
— Ты любишь расплавчатые сэндвичи? — Макс говорил с набитым ртом, и я еле удержалась, чтобы не сделать замечание.
— Какие, прости?
По звуку передвигаемого по столу блюда мы с туркой поняли, что Макс, не желая объяснять, решил просто их показать.
— Расплавчатые! Вот смотри: сыр плавится внутри и всё заливает.
— А, — засмеялся Дилан. — Не знаю. Наверное, люблю. Пока не пробовал.
— Мама делает суперские сэндвичи, — продолжая активно жевать, с гордостью заявил сын. — И мясо тоже. И овощи. И бульон.
— Макс, заканчивай, а? — Я, наконец, отлипла от турки и повернулась к сидящим за столом мужчинам.
— А чего? Скажешь, нет?
— Не скажу, но это нескромно.
— Знаешь, а ведь однажды у меня была возможность попробовать волшебный бульон твоей мамы, — Дилан улыбнулся Максу. — И скажу тебе прямо — ничего более вкусного я никогда больше не ел.
У меня отвисла челюсть.
Этими словами Дилан словно протянул мост от нашего прошлого через настоящее к будущему. И важно разобраться, какое же чувство от признания этого факта брало надо мной верх: страх или надежда.
Безусловно, его родители нас приняли идеально. Но рассчитывать на то, что все будут настолько же деликатны, настолько же понимающими в том, что касается схожести Эбби и Дилана, — я бы не стала. Вопросы будут. И с той и с другой стороны — без сомнений. Как отвечать на них? Пока не знаю. Но, задумываясь об этом, в тайне надеялась на то, что, прежде чем Дилан и я их услышим, мы сможем поговорить и придумать как можно более правдивый и уместный ответ.
Я прекрасно понимала, что когда-нибудь об этом может спросить и Макс. Задаст он свой вопрос сам или по чьему-то наущению — не важно. Важно, когда именно он прозвучит. Кем к тому моменту станет для него Дилан? Кем мы оба станем для моего сына после того, как он узнает правду? Пока я боялась думать об этом, и запрятанное внутрь беспокойство снова во мне пробуждалось.
От удивления Макс даже перестал жевать.
— Ты раньше был у нас?
— Нет, дружище. У вас я впервые. Просто твоя мама как-то приготовила его для одной маленькой девочки, которая внезапно заболела. Вот тогда-то я и попробовал.
— Для какой девочки, мам?
Макс насторожился.
Я кинула быстрый взгляд на Дилана. Он тоже смотрел на меня выжидающе. Конечно, теперь ход за мной. Вот, уж, спасибо!
— Для племянницы Дилана. Мы познакомились, когда ездили с папой на море. Она заболела, и я помогала её лечить.
Я выпалила это так быстро, что даже сама не осознала, что именно сказала.
— Ты знал моего папу? — благоговейно прошептал Макс.
Его глазёнки с такой надеждой смотрели на мужчину, что мне пришлось закусить губу, чтобы не заплакать от отчаяния.