Вызов (дилогия)

Грушевицкая Ирма

Дилан мягко улыбнулся и положил руку на худенькое плечо моего сына.

— Нет, Макс, не знал. Не успел. Мы виделись всего раз, мельком. Но я много слышал от своих друзей о твоём папе. Он был хорошим человеком.

По мере того как Дилан говорил, выражение лица Макса менялось. От удивленного восхищения, вызванного этой новостью, оно переходило в грустное сосредоточение — то выражение личика моего сына, которое я хотела бы навсегда забыть. Именно таким он был в первый год после смерти Майка.

Макс опустил глаза и начал

быстро-быстро жевать.

Повисла неловкая тишина.

От болезненных воспоминаний меня отвлекло шипение убегающего кофе.

— Чёрт! Упустила. — Я выругалась, отставив турку в сторону и в сердцах хлопнув по вытяжке, выключая её. — Придётся обойтись чаем. Вряд ли кому захочется пить сожжённый кофе.

Не поворачиваясь к столу, я открыла шкаф и потянулась к жестянке с заваркой.

Мягкий голос Дилана остановил мою руку.

— Лив, не стоит. Я выпью кофе.

— Уверен? — Я повернулась.

Он кивнул.

— Чёрный, сожжённый, без сахара и очень горячий. То, что надо.

Мы ели в тишине. Я старалась сосредоточиться на сэндвиче, но то и дело украдкой бросала взгляд на Дилана. Всякий раз, поднося к губам свою чашку, он смотрел на меня.

Внезапно, разрывая тишину, зазвонил телефон.

Извинившись, я потянулась к стене, чтобы снять трубку.

— Ну и где это вас черти носили все выходные? — раздался насмешливый голос Ким.

— О, привет! Мы только что вернулись из Сиэтла.

— Из Сиэтла? Вот так-так! И ты мне ничего не сказала!

Макс и Дилан внимательно следили за выражением моего лица.

— Кими, слушай, давай поговорим завтра. Мы уже ложимся…

— Конечно, — тут же уступила подруга. — Я просто хотела убедиться, что у вас всё в порядке.

— Всё в порядке. Не волнуйся. Спокойной ночи.

— Спокойной. Ты приведёшь завтра Эбби?

— Да. Завезу её перед школой. Пока.

— Пока.

Я положила трубку и посмотрела на часы. Почти одиннадцать.

— Макс, уже поздно. Завтра рано вставать.

— Но, я же обещал показать Дилану свою комнату! — обиженно засопел сын.

Очень не хотелось ещё больше расстраивать Макса, но утром я его не подниму.

— Покажешь завтра перед школой, идёт?

— А ты ещё будешь здесь? Не уедешь? — Он повернулся к Дилану.

— Нет. Не уеду. Я отменил все дела и смогу провести тебя в школу.

— Здоровско!

Макс хлопнул ладошкой по столу и, вскочив со стула, побежал к выходу.

— Зайду к тебе через пять минут! — крикнула я ему в спину.

Сын будто налетел на невидимую стену. Когда он обернулся, то выглядел очень сердитым.

— Не надо ко мне заходить. Что, я маленький, что ли?

Конечно, Максу совершенно не хотелось, чтобы наш гость считал его таковым.

— Хорошо, не буду. Проверь только, как там Эбби.

— Спокойной ночи, Дилан.

— Спокойной ночи, Макс. Приятных

снов.

— Спокойной ночи, сынок.

Подойти бы к нему сейчас, обнять и поцеловать раскрасневшиеся от тёплого молока щёчки. Но, судя по всему, сегодня любое проявление материнской нежности будет принято в штыки.

Макс ушёл, а мы всё сидели в тишине, пили кофе и украдкой посматривали друг на друга.

Я заговорила первой:

— Спасибо, что был добр к нему.

Брови Дилана удивлённо взлетели вверх:

— Не за что, Лив. Он славный мальчуган.

— Да, — улыбнулась я. — Славный. Вот только…

— Что?

— Обычно он совсем не такой.

— Не такой? — переспросил Дилан.

— Обычно он не ведёт себя так с незнакомыми мужчинами.

Дилан усмехнулся и с неподдельным удивлением приподнял одну бровь:

— Вот как? А как он себя с ними ведёт?

Я вдруг осознала, что моё заявление прозвучало несколько двусмысленно, и густо покраснела.

— Я имела в виду, что он всегда настороженно относится к людям, которых видит впервые. К нам не так часто приходят те, кого он не знает… — я снова запнулась. Опять что-то не то!

Раздраженная своим поведением и вылетающими из меня словами, я вскочила со стула, схватила кружку и бросилась к раковине. Открыв воду, я с остервенением начала тереть её щёткой.

Вот чёрт! Теперь Дилан подумает, что я вожу сюда мужчин.

— Я только не понял, это хорошо или плохо?

Его голос прозвучал неожиданно близко, и я на секунду замерла, почувствовав, как горячее дыхание полоснуло по шее.

— Хорошо, — кивнула я и снова принялась тереть и без того чистую чашку, стараясь не зацикливаться на том, насколько близко сейчас Дилан от меня стоит.

Поставив многострадальную чашку в сушилку, я закрыла воду и потянулась за полотенцем. В туже секунду руки Дилана оказались на моих плечах, и он притянул меня к себе. Сердце сжалось в маленький комочек, как только спиной я почувствовала тепло его груди. Одной рукой Дилан сильнее прижал меня к себе, а другой убрал волосы на одну сторону и коснулся губами моей шеи.

— Целый день мечтал сделать это, — сказал он сдавленным голосом, прежде чем я почувствовала ещё один лёгкий поцелуй.

Неужели так можно реагировать на мужчину? Это же ненормально! Ноги едва не подкосились, и, чтобы не упасть, я схватилась за обнимающую меня руку.

Поцелуи продолжались, и я закрыла глаза, полностью отдавшись наплыву эмоций. Забытая, задвинутая в дальний угол сознания женская сущность начала просыпаться. Как давно мужчина вот так не прикасался ко мне! Как давно я не чувствовала себя желанной! Я пробуждалась от векового сна, движимая одним инстинктом — принадлежать ему, раствориться в нём. Голова закружилась: мне хотелось прекратить эту сладостную пытку, и в то же время я мечтала, чтобы она длилась вечно.