Вызов ведьминой власти
Шрифт:
Михаил стоял у двери дома Якова. Пришёл он сюда недавно, ибо шёл неспешно, обдумывая ситуацию. Размышления вполне оправдано посетили голову мага, ибо золото он получил, пойти за советом обещал. Тем не менее, успех не гарантировал и потому находился в сомнениях.
Надо ли вообще помогать в деле, по которому шёл он к Якову? Скажет, допустим, Яков, наплевать на слова существа потустороннего, даст настойки какой – свершат они дело. И что? Делится золотом с «аптекарем»?
Промолчать про золото Михаил не мог. Впрочем, Яков и не поверил бы, что так просто
Издревле известно, есть вещи и похуже смерти. Чего стоит одна история о маге, утратившем контроль над вызванным духом и в виде мухи застывшем в янтаре навечно. Михаил не особо верил в подобные байки, зная природу сил, к которым обращается, но опасность всё же имелась.
Поэтому цену обычно не назначали. Люди сами определяли, сколь много они могут отдать. Все, однако, понимали, что малая оплата давала и слабую гарантию успеха. К тому же часто к оплате маги присовокупляли «просьбу» об услуге. И попробуй, кто услугу не оказать! Так что плата, как правило, устраивала.
Но вот сейчас, когда смешались два плана, по эту и по ту сторону жизни, картина не складывалась. Достаточно ли доли от золота, чтобы вступиться за «любящего» родственника и помочь ему с наследством? Быть может, не вставать на дороге у судьбы, дать ей плести свои нити свободно?
Увы! Михаил запутался, потерялся в своих раздумьях. Он понял, что в любом случае совет ему нужен от Якова. Золото потрачено будет или иное что, не суть важно. Силы в игру вступают гораздо серьёзнее обычных, и одному тут старому магу не справиться.
Тёмные кривые улицы города, расцвеченные пятнами света качающихся фонарей, привели Михаила к намеченному дому. Вот и дверь, вот и молоточек при ней. Поднял руку Михаил взять молоточек и стукнуть, да не успел.
Дверь входная отворилась. Высунулась наружу рука, схватила Михаила за ворот камзола. Охнул только гость ночной от неожиданности, покачнулся. Сильный рывок ткань заставил чуть затрещать. Но не столь за одежду переживал Михаил, сколь грубости в целом не ожидал и к ней не подготовился.
Рывком с силой, которую не ждёшь в тщедушном теле, Яков приблизил Михаила к себе, заглянул в лицо ему и странное чувство зажглось в глазах его.
– Пришёл? – спросил Яков.
Голос глухо прозвучал в полумраке, освещённом лишь свечой в руке старика. Другой, той, что он притянул гостя, уже похлопывал по груди, словно извиняясь за проявленную грубость.
– Ждал? – проговорил Михаил.
Голос его тоном совпал с интонациями речей Якова.
– Удивлён?
– Не очень.
– По делу же шёл, не просто так.
– Уже знаешь?
– Видел в шаре смутные тени.
– Что думаешь?
– Потом, потом! Хорошо, ты пришёл. Надо мне твоего совета.
– И мне твоего.
– Будем, значит, в расчёте. Но мой интерес первым встанет. Твоя ноша тяжела, да терпит ещё.
– Как скажешь. Вниз?
Яков лишь кивнул и повёл гостя по лестнице
Только настойки и травы здесь имелись особые. Они использовались уже не для бытовых нужд, а применялись в магических делах. Поэтому мало кто из простых смертных знал об их существовании.
Прямо посреди подвала шла перегородка, наглухо закрывая доступ в запретную часть. Михаил представлял примерно, что там: сам оборудовал сходным образом подвал под своим магазином. Впрочем, за точность суждений он бы не поручился, ибо каждый маг место труда оформлял по собственному вкусу.
У перегородки стоял диванчик, на котором вошедшие клиенты могли вдоволь насидеться, ожидая плодов дел магических, за ширмой предпринимавшихся. Сейчас диванчик был занят. Только вид клиента озадачил Михаила. Редко к нему, во всяком случае, захаживали Божьи невесты.
Испуганно забившись в угол диванчика, подобрав рясу на худых коленках, сидела у Якова в подвальчике юная монахиня. «Сиятельный Владыка!» – подумал Михаил и чуть ли не отшатнулся, выставив вперёд пальцы в знаке защитном. Но удержался.
– Впечатлён? – спросил Яков.
Михаил кивнул.
– Что ж, – проговорил Яков, – не одному тебе имена ангельские носить, сохраняя тем насмешку над магическим ремеслом по жизни. Я тоже, видишь, в сношения со слугами противоположной стороны вступил. Только здесь особый случай, к ремеслу и науке нашей прямо относящейся, а догмы религиозные не затрагивающий.
– Не работает же магия в отношении церкви и слуг её, – сказал Михаил.
Давно уже в мире установили мудрецы, не вяжется знание магическое научное и слепая вера религиозная. Не работают заклинания в церкви сказанные, ибо посредниками в делах магических служители там выступать не в состоянии. Во вменяемом, по крайней мере, виде. Кому ж, однако, невменяемые нужны?
– Всё верно говоришь, – ответил Яков. – Только помнишь, наверное, об одном исключении. На истово верующих слуг магия не действует. Колеблющиеся и отпавшие вполне нам подчиняются.
– Что за случай у тебя?
– Монахиня юная, как видишь. И вроде бы истово верует, как говорит. Только неудержимая похоть её объяла. Если б не дал напитка успокоительного, так набросилась бы и на тебя, лишь ты вошёл.
– Что такое говоришь? Ведь не видно мне признаков поражения демонского, хотя не помешало бы ближе посмотреть.
– Не трудись, осмотрел уже её всю. Язык не распух и не почернел, горло в порядке; при вопросах разных излишне не гневается, настроение не переменчивое. Только вот сразу постаралась совокупиться со мной, как вошла, старательно меня обольщала. Дал отвара, успокоилась. Говорит, постоянно с ней такое, как церковь покидает или из кельи на улицу выходит. Едва держится, чтобы на мужчину не кинуться и в страсти греховной с ним немедленно не соединиться.