Вызов
Шрифт:
Побродив по верхнему уровню, я подёргала на себя несколько находившихся там дверей, пока за одной из них не обнаружила то, что искала.
Освежив блеск на губах, я критически прошлась взглядом по собственному отражению в зеркале и осталась довольна тем, как выгляжу. Я надеялась, что мой внешний вид всё же усыпит бдительность тиррианца. Глупый, конечно, расчёт, что ард купится на мою уловку, но если верить слухам, этот мужчина — жуткий бабник, а значит, попробовать стоит, тем более что других средств воздействия на него у меня просто нет.
Шумно выдохнув, я решительно открыла дверь и,
— О, простите! Я вас не cильно ушибла? — я машинально коснулась ладонью рукава его пиджака, подняла глазa и замерла.
Слетевшие с губ слова медленно истаяли в воздухе, пока я смотрела, как удивлённо изгибается густая тёмная бровь тиррианца, а его высокий смуглый лоб прорезает горизонтальная складка.
Так близко я видела Грэя Харда впервые. Не знаю, что интересного в его внешности находили женщины, но его узкое лицо, чуть выдающийся вперёд подбородок, высокие скулы, глубокие носогубные складки и чёрные как смоль волосы, зачёсанные назад, придавали мужчине схожесть с какой-то хищной птицей. И взгляд у Харда был цепкий, пронизывающий, невольно хотелось поёжиться.
— Лирэ, какая неожиданность!
В одну секунду тиррианец вдруг преобразился, приобретая какую-то совершенно не свойственную ему любезность.
Я не успела даже среагировать, когда он, поймав мою руку, легко коснулся её губами, то ли напугав своими манерами до заикания, то ли шокировав настолько, что я, потеряв дар речи, заворожённо уставилась в его лицо, находящееся теперь невозможно близко к моему.
Глубокие лучи мимических морщинок прорезали уголки глаз Харда — тёмно-зелёных, затягивающих в себя, словно болото.
— Так принято приветствовать женщин у меня на родине — жест почтения и уважения, — видя моё замешательство, улыбнулся тиррианец. — Эта традиция перекочевала к нам со старой Земли и прижилась настолько основательно, что теперь никто даже не вспоминает, что она придумана не нами. А чтобы не прослыть невежей, мужчина не должен при посторонних целовать руку малознакомой даме. Так что я учёл все нюансы: здесь никого нет. — Хард развёл руками, демонстрируя отсутствие каких-либо свидeтелей рядом. — Но если вам было неприятно, великодушно прошу прощения!
Ург его забери! Вокруг действительно не было ни души, и хотя это именно то, что мне сейчас было нужно для откровенного разговора, такая приватность беседы меня несколько напугала.
Как бы это объяснить, чтобы вы меня поняли правильно? Просто мощная, подавляющая энергетика этого мужчины ощущалась мною на каком-то физическом уровне!
От него веяло силой, уверенностью и угрозой. Во всём облике Харда читался кричащий вызов. И дело даже не в том, что идеально скроенный костюм сидел на нём как влитой, подчёркивая все линии его фигуры, а это по традициям Эйдэры считалось недопустимым. И не в запахе его баснословно дорогого одеколона, скорее всего созданного по индивидуальному заказу, уж в этом я разбиралась. В глазах тиррианца я не заметила ни раскаяния, ни смирения. И его слова извинения мне показались такими же фальшивыми, как и благопристойный внешний вид, за которым он сейчас так удачно скрывался. Этот мужчина всегда делал то, что хотел, и плевал на мнение остальных с высоты своего Цахи-Центра.
Будь я в ином положении, то обязательно бы сказала ему об этом, но у меня, к сожалению, сейчас не было другого выхода, как принять его правила игры.
— Очень необычная традиция, — я выдавила из себя такую невинную и кроткую улыбку, что самой захотелось расплакаться от умиления. — Но на Эйдэре, пожалуй, она вряд ли приживётся. Здесь её сочтут слишком… непристойной.
Теперь с моей улыбкой мог посоперничать ещё и мой смущённый румянец. Надеюсь, Хард не может понять, что это всего лишь спектакль?
— Все правила на Эйдэре, касающиеся женщин, мне кажутся несколько консервативными, вы так не считаете? — тут же приятно оживился Хард.
— Меня с детства учили не обсуждать традиции, поэтому я принимаю их как аксиому, — продолжая играть роль благопристойной лирэ, я подарила тиррианцу тот сияющий чистотой взгляд, от которого Ив oбычно впадал в счастливый ступор. — Я не вижу ничего плохого и ущемляющего мои права в наших законах.
— Кстати, если их соблюдать, то в данный момент я вас компрометирую, — свет диодных светильников искрами заиграл в лукаво прищуренных глазах Харда, сделав его похожим на мифического урга. — Кажется, лирэ не принято оставаться в обществе незнакомого мужчины без сопровождения. Вы позволите проводить вас к вашему спутнику?
А вот это мне было совершенно не нужнo, как и то, чтобы сейчас сюда явился Рокс и испортил начатую партию.
— Если вы представитесь, то перестанете быть незнакомым мужчиной, — мой голос лился сладкой патокой, и так талантливо, как сейчас я, пожалуй, никогда не изoбражала теплоту и радушие. — Тогда мы сможем спасти мою слегка подмоченную репутацию.
Я послала Харду заговорщическую улыбку и протянула руку, ожидая ответа.
Он белозубо усмехнулся, одарив меня каким-то очень странным взглядом, и если бы я расшифровала его сразу, то не стала бы притворяться и дальше.
— Аннабелль Авьен.
– рэй Хард.
Забавляясь моей последовавшей за этим реакцией, мужчина чуть склонил к плечу голову, разглядывая меня так бесстыдно пристально, словно я была редкой бабочкой в его энтомологической коллекции.
— О-о… Тот самый?.. — изобразив невероятно искреннее удивление, я осторожно высвободила из достаточно крепкого захватa Харда свою руку и потупила взгляд: — Простите за бестактность.
— Ну что вы, лирэ! Договаривайте! Какой именно? Мне не терпится узнать, что обo мне говорят в ваших кругах! Какие до вас дошли слухи? Я мерзкий и беспринципный тип?
Хард широко улыбался и казался просто образцом доброжелательности и воспитания. Да-да, так я и поверила!
— Мне думается, слухи о вас слишком преувеличены. Лично мне вы показались крайне благоразумным и воспитанным мужчиной, и я никогда не поверю, что вы способны на какие-то ужасные вещи!
— Ужасные? — тиррианец состроил уморительную гримасу и, шагнув вперёд, вдруг навис надо мной. — Это какие? Что прекрасная лирэ считает ужасным?
Надеясь, что выгляжу более чем убедительной, я отвела от лица Харда сконфуженный взгляд, пролепетав что-то невразумительное: