Вызываем огонь на себя
Шрифт:
В городок Сураж Венделин доехал на попутном грузовике. На складе он взял не только новую пару сапог, но и свой старый сещинский мундир. Это было крайне важно, потому что в этом мундире он выглядел не «фронтовой свиньей», а тыловым обер-ефрейтором, во-вторых, запасливый Венделин припрятал в карманах мундира несколько конвертов со штампом сещинской полевой почты. Уединившись, он сунул сложенную фронтовую газетку в один из конвертов, заклеил его и написал на нем: «Люфтваффе фельдлазарет Сураж». Этот конверт, который он показывал где надо фельджандармам, служил ему пропуском из фронтовой зоны. Всем ясно, что послан обер-ефрейтор Робличка в лазарет люфтваффе в Сураже.
В Сураже он сунул газетку в другой конверт и написал
Это письмо он сунул в третий конверт со штампом полевой почты Сещинской авиабазы и опустил в ящик почты на площади Гитлера. Затем Венделин переложил газетку в новый конверт, выписал сам себе новое командировочное предписание, написав на конверте: «Люфтваффе фельдлазарет Смоленск». Не теряя времени, он затесался в толпу солдат, возвращавшихся из отпуска и из госпиталей, напился с ними кофе на перроне и с ними же доехал воинским эшелоном через Оршу до Смоленска. В Смоленске он отыскал на путях курьерский поезд Смоленск — Брянск. У вагонов фельджандармы проверяли документы. Конверты, увы, кончились. Что делать дальше? Венделин заметил в хвосте состава платформу ни с кем не охранявшейся легкой противотанковой пушкой. Тогда Венделин стал прохаживаться по перрону у этой пушки, козыряя офицерам и унтер-офицерам, и все принимали его за охранника и на вокзале и в пути. До Сещи оставалось 150 километров. Больше всего его беспокоило, как бы партизаны не спустили поезд под откос… Сколько валялось по бокам полотна обгорелых вагонов! Но поезд благополучно миновал Рославль и часов в шесть вечера ненадолго остановился на станции Сещинской. Уезжал отсюда Венделин без оружия, под конвоем, а прибыл сюда с противотанковой пушкой, вывернувшись из почти безнадежного переплета. Венделин взглядом простился с пушкой, незаметно пробрался в домик к Полине Евсеенко и, козырнув новому постояльцу капитану артиллеристу, вывел Полину в сени и попросил немедленно сообщить Ане о его возвращении. А вдруг Аня арестована? Или уже ушла в лес? Бдительный капитан потребовал у Венделина документы, но это не застало его врасплох — в дороге он на досуге вычистил из своей безупречной «солдатской книжки» всякое упоминание о «штрафкомпани Сураж». Капитан ушел по делам. Прибежала Аня, бросилась обнимать и целовать его. Полина ничего не могла понять — странно вел себя Венделин при молодой жене.
Аня увела Венделина в Сердечкино, к Марии Иванютиной. По дороге Аня рассказала ему все сещинские новости:
— Гестапо хватает всех солдат ненемецкого происхождения. База готовится к эвакуации. Ян Большой и Стефан Горкевич уже вовсю воюют в бригаде Данченкова. Ох, Венделин! Какой же ты молодец!… Ты ушел от смерти! Ты уйдешь в лес, сделав крюк в тысячу километров!…
Мария Давыдовна так и охнула, когда в избу вошла Аня Морозова, а за нею — немец в полной форме, с винтовкой за плечом.
— Это наш товарищ, — сказала Аня, — наш замечательный товарищ!
Иванютина пошла проводить Аню. Они свернули с большака на полевую стежку.
— Как только придет Сергей Корпусов, — инструктировала Аня Марию Давыдовну, — отправь с ним Венделина в лес.
— Сережа уже в деревне, — ответила Мария Давыдовна. — Я его у себя спрятала. Он за разведсводкой пришел.
Когда Мария Давыдовна вернулась, дом ее был набит немцами — какая-то маршевая рота с фурманками остановилась на отдых в Сердечкино. Из окон доносились звуки губной гармошки и песня «Лили Марлен». Иванютина испуганно заглянула в окошко. За столом среди немцев как ни в чем не бывало сидел Венделин. Они подливали ему шнапса. Иванютина невольно подняла глаза к крыше — ведь там, на чердаке, находился разведчик Корпусов, свой, местный парень из Сердечкина. Небось спрятался за дымоход с гранатой в руке!…
— Так ты с аэродрома? — спрашивали немцы Венделина. — Неплохо устроился, приятель, а нас на фронт опять гонят. Тут-то что делаешь?
— Тут бабенки русские на работу не вышли, вот меня и прислали из комендатуры. Прозит! — улыбнулся Венделин, чокаясь с немцами.
Заметив Иванютину в окне, он поднялся из-за стола.
— Ну, мне пора! Спасибо за угощение!
— Нет, подожди-ка, приятель! — вдруг схватил Венделина за руку дюжий фельдфебель.
Иванютина похолодела. Рука Венделина поползла к винтовке.
— Ведь у вас на авиабазе есть полевая почта… — продолжал фельдфебель, вынимая из нагрудного кармана мундира запечатанное письмо. — Сделай одолжение, опусти письмецо моей фрау. Вторую неделю ношу с собой.
— И моей тоже!
— И мое!…
Солдаты вручили Робличке целую пачку писем. Потом Венделин насчитал тридцать писем, по которым можно было без труда установить, что за часть отправлялась на фронт и с какими настроениями шли на фронт ее солдаты.
Выйдя из дому, Венделин быстро подошел к Иванютиной.
— Мне нельзя здесь больше оставаться, — сказал он ей. — А письма эти, — он широко улыбнулся, хлопнув по карманам, — будут вовремя доставлены — только не в Берлин, а в Москву.
Иванютина отвела чеха за высокую, в рост человека, коноплю за домом. Оказалось, что разведчик Корпусов уже перебрался туда с чердака. Здесь снова Венделин был на волоске от смерти: Корпусов, заметив, что к конопле, где он прятался, идет немец, уже взвел автомат и только в последнее мгновение увидел сквозь коноплю Марию Иванютину…
Под вечер немцы заставили Иванютину подоить их коров. Иванютина выторговала полведра за работу «для детей», напоила незаметно Венделина и Корпусова.
— На этом конце деревни, — шепнула она им, — с девяти вечера ходит парный патруль.
Договорились, что Иванютина громко закашляет, когда патруль двинется от ее дома. Тогда Корпусов и Венделин поползут по огородам из деревни…
По дороге в лес двадцатилетний разведчик Сергей Корпусов, бывший слесарь из Сещи, совершил просчет, чуть не погубивший Венделина. Корпусов не знал, кого он ведет и как важно доставить этого чеха в немецкой форме в партизанскую бригаду. Узнав от Венделина, что неподалеку, на торфоразработках, у немцев имелся неохраняемый продовольственный склад, он решил ночью поживиться немецким добром. Вдвоем они взломали дверь склада, набили два мешка галетами, сахаром, маргарином, мармеладом, бутылками со шнапсом, затем облили все бензином и, уходя, подожгли склад. Отойдя слишком недалеко от горящего склада, Корпусов принял второе неправильное решение — поужинать и заночевать у знакомой девушки на хуторе Светлом. Венделин не стал пить, а Сергей пил не вполпьяна, как положено разведчику, а допьяна…
На рассвете немцы, привлеченные пожаром на складе, пошли с собакой по следам поджигателей. Корпусова они взяли спящим в соломе у дороги. Его не убили сразу — долго возили по тюрьмам, допрашивали, пытали. Утверждают, что из минской тюрьмы он убежал. След его потерян, судьба неизвестна.
А Венделину удалось уйти от немцев. Вернувшись к Марии Иванютиной, он встретился здесь с Шурой Гарбузовой, и та привела его в разведгруппу Косырева, который давно считал его погибшим.