Взбалмошная девчонка
Шрифт:
Страйкер молчал, слегка улыбаясь, и ждал следующей реплики.
— Но ваш брак… он же ненастоящий! — промямлил Роджер, хмуря белесые брови и бросая взгляд искоса на непривычно молчаливого отца.
— Самый настоящий, Родж, — ответила Темпест и положила голову Страйкеру на плечо.
— Не называй меня Родж! Ты же знаешь, я этого терпеть не могу!
Темпест смотрела на своих родных так, словно видела их впервые. «Почему? — думала она. — Почему Роджера нельзя называть уменьшительным именем? Эти люди выдумали себе сотни бессмысленных правил и возвели их в ранг закона. Нарушитель
— А я терпеть не могу, когда меня обрывают на полуслове. Интересно, почему никто из вас даже не подумал сделать то, что первым делом сделал наш старый дворецкий, — поздравить нас и пожелать счастья?
Темпест снова обвела глазами родных, подолгу задерживаясь взглядом на каждом из них. Левой рукой она в знак молчаливой благодарности сжала руку Страйкера. На этот раз Темпест не кричала, не выходила из себя. Она была совершенно спокойна.
— Дорогая, я уверена, никто не хотел тебя обидеть, — в первый раз послышался голос Шарлотты Кинг.
— Да, конечно. Никто не хотел меня обижать — однако до сегодняшнего дня всем это прекрасно удавалось. Но отныне с этим покончено. Как и почему мы поженились — наше дело, и только наше. Что будет с нами дальше, тоже вас не касается.
— Юная леди, как вы разговариваете с матерью? Не забывай, Темпест, что мы — твоя семья!
— О вас забудешь! — горько отозвалась Темпест и, овладев собой, продолжала: — Я люблю вас всех. Но не настолько, чтобы приносить себя в жертву вашим амбициям. Я не такая, как вы. И никогда не стану похожей на вас. Я устала с вами бороться. Любите меня, но не навязывайте мне своих взглядов на жизнь!
— Темпест!
— Темп!
— Вы забываетесь, юная леди!
Промолчал один Роджер.
Страйкер молча поднялся и протянул жене руку. Они повернулись и вместе пошли к дверям. Артур сделал шаг вперед и остановился.
— Страйкер! Не можешь же ты так уйти!
Страйкер повернулся и смерил босса взглядом.
— Артур, вы не у себя в кабинете. Здесь я не подчиняюсь приказам.
Артур нахмурился, стараясь сдержать гнев. Нет, он не может потерять Страйкера. Такого начальника службы безопасности мечтают иметь едва ли не все крупные корпорации; стоит Страйкеру уволиться — и его тут же пригласят на новую работу с такой же, а то и большей зарплатой и льготами.
— Нам нужно поговорить! — Почти умоляюще Артур протянул руки к Страйкеру и дочери.
— Не здесь и не сейчас. Много лет вы, Артур, посылали меня на выручку дочери. И я спасал ее — ради вас, но прежде всего потому, что любил ее. Мне казалось, что и вы ее любите. Но сегодня я начал в этом сомневаться. — Он взглянул на Темпест — на женщину, которую выхаживал от лихорадки в джунглях, которая охраняла его сон, которая проделала с ним томительный многодневный путь, от которой он не слышал ни слова жалобы. — Темпест — моя жена, и я за нее отвечаю. И никому — слышите, никому! — я не позволю обижать ее и причинять ей боль.
Артур уже открыл рот, готовясь стереть наглеца в порошок, но в этот миг на плечо ему мягко легла рука жены.
— Так вы останетесь на обед? Наш повар приготовил любимый торт Темпест, и всем нам не терпится услышать рассказ о ваших приключениях в джунглях.
Темпест смотрела на мать, открыв рот.
— С удовольствием, — ответил за нее Страйкер и улыбнулся Шарлотте — маленькой женщине, очень похожей с Темпест, если бы не мягкий и покорный взгляд голубых глаз. Никогда прежде на его памяти Шарлотта не возражала мужу. Но может быть, он недооценил ее, и теперь у Темпест появилась союзница?
— Какая ты сегодня тихая, — заметил Страйкер, обнимая Темпест и привлекая к себе.
Они стояли в маленькой прихожей. Квартира Страйкера задумывалась как светлая и уютная; но сейчас здесь стоял тяжелый, спертый дух, а пыльные комнаты казались мрачными. Впрочем, ни Страйкер, ни Темпест этого не замечали.
— Никогда еще я не слышала, чтобы мама заступалась за меня перед отцом! — сказала Темпест и крепче прижалась к нему, словно в близости с ним черпала для себя новую силу.
— Не только ты была потрясена, — заметил Страйкер.
Темпест слегка улыбнулась:
— Это точно. У папы был такой вид, словно его клерки подняли бунт и захватили власть в правлении!
— Да и Роджер, и Лаванда выглядели не лучше.
Темпест фыркнула. Страйкер наклонился к ее губам — и его поцелуй прогнал остатки обид и тяжелых воспоминаний. Темпест отвечала ему со всей страстью, на какую была способно ее сердце.
— У нас нет постельного белья, — прошептал Страйкер, с трудом отрываясь от молодой жены.
— И не надо. — Она обхватила его за шею. — Отнеси меня в спальню!
— Я уж думал, ты никогда не попросишь!
Страйкер проснулся не сразу: сперва он почувствовал, что Темпест рядом, затем осознал, что лежит на голом матраце и что в комнате слабо гудит кондиционер. Он встал с кровати: Темпест заворочалась во сне и потянулась к нему, но Страйкер протянул ей подушку, и Темпест вполне удовлетворилась такой заменой. Рыжие волосы ее разметались; одеяло сползло, и из-под него выглядывали груди с розовыми бутонами сосков. Страйкер улыбнулся и укрыл жену одеялом. Темпест повернулась и снова крепко заснула, посапывая во сне.
Натянув брюки, Страйкер отправился на кухню. В холодильнике, как он и ожидал, царила мерзость запустения. Можно было бы позвонить в бюро услуг и нанять экономку, следящую за домом в его отсутствие, — но, увы, Страйкер вспомнил об этой возможности только в джунглях.
— Вот вечно так! — проворчал он, придвигая к себе телефонную книгу. Сегодняшний вечер Страйкер хотел отметить чем-нибудь особенным.
Заказав ужин, Страйкер вернулся в спальню. Темпест еще спала. Тогда он принялся бродить по квартире, стараясь взглянуть на свое обиталище глазами женщины. Впечатление было неутешительное: типичная холостяцкая берлога, совершенно неподходящая для семейной жизни. Позади послышался какой-то шорох; обернувшись, Страйкер увидел Темпест, закутанную в его халат.