Вздымающийся ад (сборник)
Шрифт:
То, что ты сказал о Нате… начала Зиб.
Я сказал, что он не слишком отличается от Берта Макгроу.
Что ты имел в виду? Поль усмехнулся:
Это фигура с Дикого Запада. Он научился хорошо маскироваться, но все время то тут, то там что–нибудь выглядывает. «Разговаривая со мной, улыбайтесь, чужеземцы!» И тому подобное.
Зиб покачала головой:
Ты ошибаешься. Я тебе это уже говорила. Он ягненок, и я была бы рада, будь это не так.
В душе она сказала себе: «Тогда мне не нужны были бы ни ты, ни кто другой. Так что в определенном смысле сам виноват». Эта мысль её хоть немного утешила.
Ласточка моя, сказал Поль, я тебе кое–ч скажу. Смотри, не зайди с ним однажды слишком да ко. Смотри. А теперь давай поедим. Мне нужно успеть на высочайшую аудиенцию.
* * *
Когда Макгроу вошел в ресторан Мартина, Патти сила за столиком на двоих. Мартин лично встретил ег предложил меню и проводил через зал к дочери. Макгроу наклонился и поцеловал дочь, причем не в щеку, а прямо в губы; для Макгроу поцелуй был поцелуем, а не каким–то символическим жестом.
Потом он сел. Его уже ожидала порция виски, как все да, изрядная порция «бурбона» со льдом. Он пригубил его, вздохнул и улыбнулся дочери:
Твое здоровье, лапушка.
Вы неважно выглядите, мистер Макгроу.
Возможно, но при виде тебя мне становится лучше Он не солгал. Патти была на целое поколение молол Мери, но они были настолько похожи, что он не переставал удивляться. Обе отличались мягким теплым спокойствием, которое не имело ничего общего с его грубыми генами. Ее присутствие его всегда успокаивало.
Когда со мной ты и мое виски, я чувствуя себя гораздо лучше.
Патти тоже улыбнулась.
Ты лжец, папка. Ты очень устал. Эти большие проекты уже не для тебя, а ещё ни один не был таким гигантским, как «Башня мира».
Наверно, тебе пожаловалась мама?
Да не в этом дело. Все ещё улыбаясь, она добавила: Я не слепая. Тебе нужно отдохнуть. Съезди куда–нибудь с мамой. Выберитесь, наконец, в Ирландию, вы; об этом столько говорите. Она помолчала. Почему ты туда так и не съездил, папа?
Почему? Знаешь, у меня никогда не хватало времени.
Это не причина. Макгроу усмехнулся.
Раз ты такая умная девочка и все на свете знаешь, то и назови мне эту причину. Он покачал головой. Нет, это будет не то. Так и быть, я скажу тебе, девочка. Дело в том, что Ирландия для меня не страна, Ирландия для меня сон, мечта, и я боюсь его разрушить, если вдруг увижу её в действительности. Вот так.
Он допил свое виски.
Патти нежно улыбнулась.
Я бы сказала, что это почти правда, но в это «почти» я не верю. Ты боишься? Ты, который никогда ничего не боялся? Она снова покачала головой. Никогда бы не сказала.
Было время, когда взаимопонимание с ней устанавливалось быстрее, чем даже с Мери. Жена и дочь были очень похожи, но и очень разные; каждая ревниво оберегала суверенность своего внутреннего мира.
Мне многого в жизни приходилось бояться, лапушка, ответил Макгроу. С того момента, когда я увидел тебя через окно роддома, я боялся, что ты однажды уйдешь, и ты все же ушла…
Я не ушла, папа.
В известном смысле ушла. Не знаю, что чувствуют матери, когда женится их сын, но знаю чувства отца, когда речь идет о его дочери.
Он заставил себя улыбнуться. Это стоило ему немалых сил.
Никакой самый–самый–самый муж не может быть достаточно хорош.
Ты думаешь, что Поль самый–самый–самый лучший муж на свете?
«Так вот в чем дело, Макгроу. Что ты ответишь?» Он ответил с улыбкой:
Бывают и хуже.
«В самом деле? спросил он себя. Ты так думаешь и после разговора с Гиддингсом?» Улыбка Патти сразу погасла:
Интересно, ты это всерьез?
Ты не слышала, что я сказал, лапушка? Патти ответила:
Ты прекрасно умеешь спрятаться в свою скорлупу, и, как мне говорили, прекрасно играешь в покер. Она с: рым видом покачала головой. Не знаю, с чего бы потому что я иногда вижу тебя насквозь. Мне всегда казалось, что Поль тебе нравится.
А что заставило тебя изменить свое мнение?
Твое поведение сегодня. Что случилось, папа? Макгроу попытался выиграть время. Когда подошел официант, он поднял глаза.
Еще одну, сэр?
Да, ответила за него Патти, разумеется, папе мне не надо. И потом, когда официант отошел: Что–то очень плохое, да?
Собственная дочь приперла меня к стене, ответа Макгроу. Он пытался сохранить легкий тон, но не был уверен, что у него получается. Не знаю, лапушка. Возможно, есть кое–что связанное с «Башней мира».
Что именно? И, будучи дочерью генподрядчика: женой субподрядчика, сама себе ответила: Какие–т махинации? Поль? Но как он мог… она запнулась, по том спокойно закончила: Разумеется, мог, почему бы и нет? Из твоих рассказов я знаю, как это бывает поставки, поддельные накладные, акты на списание. Она лев ко произносила все эти термины. Это так?
Ничего конкретного ещё не знаю, лапушка. И не буду поливать грязью человека, пока не буду уверен.
Тут появилась следующая порция. Макгроу посмотрел на нее, пригубил, но заставил себя пить по капельке. «Т сейчас нужен не стакан, а бутылка, сказал он себе, и хорошая компания, как в старые времена. С Фрэнком, с Джимми, с О'Рейли и Мактюрком имена звучали в голове как колокольный звон. Пить, рассуждать и взрываться смехом, как в давние–давние времена».
Да, папа.
Господи Боже, неужели он говорил вслух? Ставя бока он заметил, как дрожит рука.
Я слышала твои рассказы о них, сказала Патти. Жаль, что я тебя не знала тогда. Он уже овладел собой.
Мне было уже под сорок, когда ты родилась, пушка.
Я знаю.
А бедняжка Мери была всего на год моложе.
Это я тоже знаю. Но мне никогда не мешало, что мои родители были старше других. Да вы и не были.
Ну, не знаю, ответил Макгроу. Молодость прошла, а тут вдруг появилась ты. Он улыбнулся. Мы очень хотели тебя, лапушка. Когда ты появилась на свет, здоровая и невредимая, я упал на колени и возблагодарил Господа.