Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру
Шрифт:
Голос голосом, но она никак не могла попасть в такт. Мы на репетициях по двадцать раз играли вступление, прежде чем она сможет начать петь. То на полтакта раньше, то позже.
Перед самим выступлением мы собрались за кулисами. Не только как капитан команды, но и как председатель борьбы с пьянством на профсоюзные деньги я запасся коньяком, чтобы сбить волнение участников. Я налил уже всем понемножку, народ взбодрился, а Рыжая пропала.
Зал уже полон, ведущие торопят, а её нет. Она нашлась сама в самую критическую минуту. Надо сказать, принарядившись, она выглядела совсем не той деревенской дурочкой, как в цехе или на репетиции. Я было, по инерции, предложил ей рюмку коньяку,
Поехали! Занавес открывается, мы играем вступление, на середине которого на сцену бешенным галопом вылетает наша Рыжая, хватает микрофон и начинает петь. В зале непонятные движения, из-за кулис нам что-то кричат. Выяснилось - Рыжая схватила запасной микрофон, за ней на проводе, повторяя её ужимки и прыжки скачет пустой штекер. Но мы играем, не останавливаясь, весь первый куплет, за это время наша солистка сориентировалась, поменяла микрофон и, войдя совершенно точно, запела всё сначала - с первого куплета. Дальше всё вошло в норму. И весь КВН прошел хорошо, мы победили.
Единственным темным пятном остался конкурс капитанов. Нам обоим поставили низкие оценки, и зал был не доволен, говорили, что мы слишком зло ругали друг друга. Мне это было довольно странно, я лично этого не заметил, тем более, что мы с этим капитаном противника, на самом деле, были добрыми приятелями и после окончания гуляли вместе всю ночь.
За победу в КВН нашу команду премировали беспплатной поездкой в Ленинград, но Рыжая туда не попала. Она уволилась сразу. Оказывается, в зале сидели музыкальные продюсеры, которые взяли её солисткой в какую-то группу.
8. Бизнес, начало
Всё переменилось после выхода в свет закона о Кооперации. Для меня главная перемена случилась на родительском собрании в школе у сына. Мне было там скучно и не интересно. Я взял с собой газету и почитывал втихаря. Почти весь номер был занят пресловутым законом, и я со скуки прочитал его полностью. И уже дочитав, вспомнил, что меня что-то привлекло в середине. Нашел - налогообложение.
Тут я забыл сразу про учителей и про всё остальное. Это же был Клондайк! Я не помню, сколько процентов уходило в налог с дохода. Помню, что по-хамски законодатель не включил зарплату в себестоимость, но это были мелочи, не стоящие внимания. Главное -ни слова не было про налог с оборота. А я слишком хорошо знал структуру цены, к примеру, на женские колготки. Розничная цена на них была три рубля, а фабричная себестоимость всего 23 копейки. Наценка торговли не больше двадцати процентов от себестоимости. Всё остальное забиралось государством как налог с оборота. На полях газеты я быстренько прикинул, сколько можно снять за месяц хотя бы с десяти чулочных автоматов и обалдел, получалось не меньше ста тысяч рублей. А если двадцать автоматов? Или тридцать? В масштабах страны капля в море, а для одного или нескольких даже человек?
На фабрике как раз об эту пору уволился начальник прядильного производства. По логике, мне надо было бы занять его место, и я мог бы это сделать, но уже не хотел.
Директор у нас был пенсионер, а директором назначают одного из троих начальников производств. Всё равно не хотел. Когда мы обмывали увольнение начальника производства, он сказал, что за пятьсот рублей в месяц готов говно руками носить, а тут светило неизмеримо больше. Все мысли у меня теперь были направлены на то, где взять оборудование и сырьё, а это было не так просто.
У нас всегда декларируется одно, а делается совершенно другое. На приобретение и того и другого нужны были фонды Госснаба, а никакому кооперативу этого не дадут. Я съездил на трикотажку и предложил руководству партнерство. Не оценили. Бабы то ли испугались ответственности в случае чего, то ли просто не поняли, но беседа не состоялась.
Там на фабрике я встретил Дядькина и рассказал ему свою идею - всё равно бухгалтер нужен. Оказалось, что он уже скорешковался с фабричным фотографом Зубом на ту же тему.
С фотографами в партнерах мне везло. Я знал тогда Зуба, хорошим, добрым парнем. В бытность свою на трикотажке я часто забегал к нему в лабораторию потрепаться, а то и тяпнуть стаканчик. Идея взять его компаньоном была хороша. Причем избрать его председателем. Дело с кооперативами мутное, как это еще повернется неизвестно, терять работу не хотелось, а ему терять было нечего.
В конце концов, жена познакомила меня с директором Подмосковной фабрики, выпускавшей нужное нам сырьё. Директор быстро согласился со мной, причем без каких-либо дополнительных условий. Он же взялся приобрести сорок бэушных автоматов и выделить помещение. Помещение оказалось аховым - подвал отдельно стоящего здания, к тому же совершенно разрушенный. Дверей и окон не было, а на полу полуметровый слой битого кирпича. На какие шиши и как мы будем делать ремонт, было непонятно, но это нас не особо заботило. Ничего, лиха беда начало.
Ранней весной мы подали заявку в исполком этого подмосковного городка. По определенным дням в исполкоме заседала комиссия по регистрации кооперативов. На комиссии нам очень обрадовались, мы же собирались выпускать товары народного потребления, по которым в стране был постоянный дефицит.
Здесь же в комиссии сидела дама, представитель Жилсоцбанка. Она спросила нас, есть ли у нас деньги? и не хотим ли мы взять кредит? Дядькин заковыристо, на бухгалтерском языке спросил об условиях кредитования. Так же замысловато дама начала отвечать, но, переводя на русский язык, это значило, что краткосрочный кредит на сырье можно было взять под 3% годовых, а долгосрочный на оборудование и ремонт под 2%. Сказка! Я тут же в коридорчике исполкома от руки нарисовал заявку на кредит и передал её банкирше. Через неделю у нас на руках было свидетельство о регистрации, у нас был открыт счет в банке, а на этом счете уже лежали сто пятьдесят тысяч рубликов.
Не помню, чего испугался и почему сбежал от нас Дядькин. Кредит мы вернули через несколько месяцев после начала работы. Гораздо раньше положенного срока. Можно и нужно было брать гораздо больше и не отдавать до 1992 года, но кто ж тогда это знал?
Имея на счете кучу кредитных денег, первое, что я сделал, это купил себе машину. По бухгалтерии я отнес её к разряду - оборудование. Солнечным весенним днем я приехал в банк, выписал чек и получил в кассе десять тысяч наличными. Я никак не ожидал, что их будет так много по объему и даже не взял с собой портфель - мне выдали деньги трешками и пятерками. Хорошо, что у меня был в кармане полиэтиленовый пакет. Я почему-то недопетрил даже взять такси, а поехал с полным полиэтиленовым пакетом денег на автобусе до метро.
В центре я из метро вышел и подался в ГУМ. Надо ж было купить чего-нибудь эдакого, чтоб отметить радостное событие. Там я купил коньяку, фруктов и еще чего-то и только после этого поехал домой.
Мне нужен был кузов универсал, чтобы возить товар. Я выбрал себе за семь тысяч рублей более или мене новый Москвич 2137 светло коричневого цвета. До товара еще было далеко, но в подмосковный городок стало добираться гораздо удобней. Я продолжал работать на ТСФ и только через день приезжал проверять работу, а Зуб занимался ремонтом помещения.